Асорин. Избранные произведения

где кряж, как будто пенный вал гонимый,
где тишь селений и равнин просторы,
он словно башня в синеве родимой!

Antonio Machado

AZORIN

La roja tierra del trigal de fuego,
y del habar florido la fragancia,
y el lindo cáliz de azafrán manchego
amó, sin mengua de la lis de Francia.

¿ Cúya es la doble faz, candor y hastío,
y la trémula voz y el gesto llano,
y esa noble apariencia de hombre frio
que corrige la fiebre de la mano?

No le pongáis al fondo, la espesura
de aborrascado monte o selva huraña,
sino, en la luz de una mañana pura,

lueñe espuma de piedra, la montaña,
y el diminuto pueblo en la llanura,
¡ la aguda torre en el azul de España!

ВОЛЯ Роман Перевод Е. Лысенко

ПРОЛОГ

В былые времена исполненный рвения народ закладывал фундаменты своих храмов, обтесывал камни, воздвигал стены, сводил своды, расписывал витражи, ковал решетки, золотил ретабло, волнуясь, трепеща и стеная, в благочестивом единстве с величественным сооружением.

Община Еклы совершила в XIX веке то, что другие общины совершали в далекие века. Старинная церковь Вознесения стала им мала, в 1769 году городской совет решает соорудить другую церковь, в 1775-м заложен первый камень. Начинаются работы: копают рвы для фундамента, шлифуют каменные плиты, кладут основания стен. Но в 1804-м строительство прекращается.

В 1847-м работы возобновляются. Камень поставляет каменоломня Араби́, уже в июне на заброшенной площадке строительства снова раздается веселый рабочий шум. Трудятся: один подрядчик за 15 реалов в день, три каменотеса — по 10 реалов, два плотника — по 10 реалов, четыре каменщика — по 8 реалов, семь подручных — по 5 реалов, семь мальчиков — по 3 реала. Любопытно проследить перипетии работ по записям оплаты поденщиков. 8 июня мальчиков остается всего трое. Последнего из мальчиков зовут «Немой». Немому платят всего 2 реала. 15 июня Немого в списках уже не было. И я думаю об этом убогом, затурканном пареньке, который в течение недели смиренно, в меру своих силенок, приносит дань великому сооружению, а затем исчезает — быть может, умирает.

Стройка идет вяло, в октябре артель сокращена до шести каменотесов и одного мальчика. Работы на долгое время опять заброшены. Просторное помещение храма зарастает травою, колонны обвивает вьюнок, с несомкнутых сводов свисают розетки зелени.

Однако вера оживает вновь. В 1857-м строительству дан мощный толчок. То и дело наезжает епископ. Городской совет подстегивает жителей. Жители предоставляют упряжки и повозки; богачи жертвуют лес из своих сосновых рощ, двое умирающих завещают свое состояние на постройку храма. Тем временем смыкаются своды, вырастают нарядные контрфорсы, капители украшаются закрученными волютами и пышною листвой. С января до июня в каменоломне обтесаны 18 415 кубических футов камня. Двадцать девять городских плотников работают на постройке бесплатно. И под радостную пляску колоколов толпа торжественно перетаскивает огромные глыбы в 600 арроб…

В 1858-м работы продолжаются. Но нетерпеливый народ досадует, что храм все еще не завершен. И автор неизданного «Дневника», откуда я беру эти записи, с раздражением отмечает: «Постройка движется так медленно, что проходить возле нее — одно огорченье». Городской совет увольняет архитектора, назначает другого, требует от него чертежей, архитектор их не представляет, совет грозится его сместить, архитектор является с изумительным проектом.

В 1859-м городской совет просит средств у правительства. «Когда проект был представлен в министерство, — пишет автор „Дневника“, — он не мог не привлечь внимание господ, которым полагалось его смотреть и которые были крайне возмущены грандиозностью храма для столь маленького городка; это побудило секретаря в частной беседе намекнуть, что виды на получение каких-либо средств весьма шатки и что для нашего города это слишком большое предприятие и слишком большая роскошь». Правительство полагает, что еще не уложен ни один камень храма. Городской совет, от имени жителей, обещает безвозмездный труд и 125 000 песет. Удивленное столь мощным порывом правительство сулит 40 000 дуро.