Аспекты визуальности художественной литературы

Художественный мир даже в аспекте своей зримости не является для читателя, как мы выяснили, однородным «полотном», поскольку в одних участках этого мира образы концентрируются, «уплотняются» до степени чёткой зримости, а в других визуальность образа может ослабляться (то есть рассеиваться, размываться) или даже совсем исчезать, что можно назвать феноменом редукции визуальности. Воображение читателя не всегда занято только созерцанием мира, как и весь его «рецептивный аппарат» не ограничивается только зрением. Читатель, воспринимая художественную реальность, воображает звуки природы, интонации голоса, запахи, тактильные ощущения.

В свете проблематики нашей работы выявляются два типа литературно-художественных образов — зримые и незримые. Можно сказать, что эти два типа и их соотношение в изображённом мире определяют характер зримого смысла. К незримым относятся образы, лишённые визуального содержания: звуки, запахи, тактильные впечатления. Однако даже эти незримые образы возникают в представлении читателя благодаря соседству зримых. Для воображения первых необходимо какое-то изображение визуально определённых источников запаха, звука или осязательного ощущения. Поэтому даже незримое в художественном мире участвует в воображаемом зрелище и поддерживается им.

Взаимодействие зримых и незримых образов, их соотношение в пределах каждого художественного мира индивидуально. Мир произведения имеет такую образную логику, следуя которой, зримое и незримое чередуются в нём в зависимости от художественных задач. Это чередование составляет единство мира, в котором зримое и незримое взаимно дополняют друг друга. Поэтому редукция визуальности литературных образов вполне закономерно встречается в каждом роде литературы, но особенно — в лирике. Установить конкретную закономерность относительно преобладания зримых или, наоборот, незримых образов в произведении оказывается возможным в случае обращения к родовой специфике литературных произведений. Портрет, пейзаж и интерьер не принадлежат только одному из литературных родов, присутствуя в каждом из них, поэтому и визуальность художественных образов мы обнаруживаем в каждом из трёх родов литературы. Но в ходе исследования было установлено, что эта визуальность испытывает на себе влияние родовой принадлежности произведения.

Художественные миры эпических произведений обладают наибольшей тягой к наглядности. Это связано с установкой эпоса на изображение «внешнего бытия» (Гегель), в котором задействованы разные горизонты видения (героев, рассказчика, повествователя). Однако несмотря на то, что эпос более других родов предрасположен к интенсивной наглядности, всё же и в нём не обходится без определённой редукции визуальности художественного мира. Три фактора приводят к редукции зримости предметов эпического мира: 1) интерьер в эпосе редуцируется, когда этого требует жанр, например, в пасторальном романе, где центральное место занимают сами чувства героев в очень условном пространственном контексте; 2) портрет в эпосе редуцируется, когда переживания героя важнее его внешности: здесь происходит своего рода вторжение лирики в эпос, а вместо повествователя читатель имеет дело с героем-рассказчиком; 3) преобладание в эпосе поучительного, риторического содержания влечёт за собой падение визуальности как таковой.

Художественные миры в лирике обладают меньшим стремлением к зримости образов, они могут существовать в условиях минимальной наглядности, а некоторые из них представляют собой уникальную для художественной литературы степень визуальной редукции — полное отсутствие зримых образов. Это связано с тенденцией лирики к изображению внутреннего мира героя, субъективного и, следовательно, невидимого плана бытия. В лирике происходит раскрытие одной важной для лирического героя ситуации, как правило связанной с его внутренним миром, поэтому здесь задействовано минимальное количество горизонтов видения, а отсюда и локализация зримого ракурса в лирике.