Ассасины. Средневековый орден тайных убийц

Аль-Мамун пришел к правителю Аскалана, освободил его от занимаемой должности и назначил другого человека на его место. Он приказал новому правителю провести инспекцию всех должностных лиц в Аскалане и снять с должностей всех, кроме тех, кто известен местному населению. Он дал ему указания провести тщательные допросы всех купцов и других лиц, приехавших в город, и не принимать на веру, что они сами ему скажут относительно своих имен, прозвищ и стран, из которых прибыли… а нужно задавать им вопросы друг о друге и делать это с каждым в отдельности, относясь к этому делу с величайшим вниманием. Если приехал кто-то, кто обычно не приезжал, то такого следовало остановить на границе и провести расследование его материального положения и досмотреть товары, которые он везет. Аналогичным образом следовало поступать с погонщиками верблюдов и отказывать во въезде в страну всем, за исключением известных лиц, регулярно в нее приезжающих. Нельзя пропускать через границу ни один караван, не послав предварительно в диван донесение в письменной форме с указанием числа купцов, их имен, имен их слуг и погонщиков верблюдов и приложением перечня их товаров, который должен быть досмотрен в городе Бильбейс по их прибытии к воротам. При этом новый начальник должен был оказывать купцам почет и уважение и воздерживаться от причинения им беспокойства.

Затем от аль-Мамуна поступили распоряжения правителям старого и нового Каира записать имена всех проживающих там жителей улица за улицей и квартал за кварталом и не позволять никому переезжать из одного дома в другой без его на то особого разрешения.

И когда были составлены все списки с именами жителей старого и нового Каира с указанием их прозвищ, материального положения и источников средств к существованию, а также списки всех незнакомцев, приехавших к каждому жителю, тогда он послал женщин, чтобы они заходили в эти дома и расспрашивали о делах исмаилитов, чтобы ничего, касающееся дел любого жителя старого или нового Каира, не было от него скрыто… Затем он отправил солдат, велел им рассеяться и арестовать тех, кого он укажет». Много таких лазутчиков было схвачено, включая учителя детей халифа. У некоторых из них были деньги, которые дал им Хасан-и Саббах для использования в Египте. Полицейские и шпионы визиря действовали настолько успешно, пишет египетский летописец, что с того самого момента, когда ассасин покидал Аламут, о его передвижениях становилось известно, и о них шли донесения. Письмо о помиловании, приглашавшее лидеров низаритов поименно вернуться к единоверцам, не страшась наказания, очевидно, так и не было отправлено, и отношения между Каиром и Аламутом стали быстро ухудшаться.

В мае 1124 года Хасан-и Саббах заболел. Чувствуя приближение кончины, он распорядился насчет преемника. Избранным им наследником стал Бузургумид, который на протяжении двадцати лет был комендантом Ламасара. «Он послал гонца в Ламасар за Бузургумидом и назначил его своим преемником. И посадил Дихдара Абу-Али из Ардистана от себя по правую руку и доверил ему пропагандистскую канцелярию; Хасана, сына Адама из Касрана, посадил слева от себя, а Кия Ба-Джафара, командующего войсками, перед собой. И поручил им: пока имам не возьмет в свои руки власть над его царством, действовать вчетвером сообща и согласованно. В ночь на среду 6-го числа месяца Раби II 518 года [пятница, 23 мая 1124 г.] он поспешил к огню Божьему в его преисподнюю».

Это был конец поразительной карьеры. Биограф-араб, относящийся к нему далеко не дружелюбно, описывает его как «проницательного, одаренного человека, обладающего знаниями геометрии, арифметики, астрономии, магии и других вещей». В биографии, написанной исмаилитами, которую цитируют персидские летописцы, подчеркиваются его аскетизм и воздержание: «На протяжении 35 лет, что он жил в Аламуте, никто в открытую не пил вино и не разливал его в кувшины». Его суровость не ограничивалась его противниками. Один из его сыновей был казнен за то, что пил вино; другой – по обвинению (впоследствии оказавшемуся ложным) в организации убийства даи Хусейна Каини». «Обычно он упоминал о казнях своих сыновей, чтобы никто не вздумал воображать, что он вел пропаганду от их имени и имел такую цель».