Ассасины

«Жива» пришла словно сама по себе, настолько мощным было возбуждение юного руса. Неожиданно для лжемонахов – конечно же, это были Авар и Хасан – он весело улыбнулся, словно ему предстояла не смертельная схватка, а дружеская пирушка. Улыбка озадачила даи; франк вел себя несколько необычно. Они могли в любой момент убежать от него, но он видел их лица, а значит, должен умереть. Иначе на карьере им придется поставить жирную точку – таких промахов шейх аль-Джабаль не прощал. В лучшем случае они будут наставниками фидаинов, а в худшем… об этом оба боялись даже подумать.

Ни первый, ни второй вариант, предполагающие лишение свободы передвижений, а то и жизни, их не устраивал.

Вилк вспомнил слова Ачейко, что ассасины обычно пользуются отравленным оружием, поэтому был предельно осторожен. Лжемонахи напали на него с двух сторон, и завертелась такая схватка, в которой Вилку еще не приходилось участвовать. Ассасины обладали потрясающей выучкой и немыслимой скоростью передвижений. Не будь он в состоянии «живы», Вилка убили бы еще в начале поединка. Ассасины двигались еще быстрее, чем рыцарь-монашек, с кем он скрестил меч, когда его принимали в орден.

Но для Вилка выпады противников все равно казались несколько замедленными, чем он и воспользовался: поймав своим скрамасаксом на встречном ударе кинжал одного из ассасинов, юноша резко и сильно крутанул мечом, и клинок наемного убийцы, сверкнув в воздухе, как большая рыбина чешуей, отлетел в заросли чертополоха. Лжемонахи явно опешили, ведь оружно теперь приходилось драться с Вилком только одному, что сильно снижало их шансы остаться в живых.

Вилк надеялся, что тот, кто потерял кинжал, бросится искать его, и тогда он быстро расправится с другим противником. Но ассасин и не думал оставлять поле боя. Он кружил вокруг руса, стараясь зайти ему за спину. Вилк понял, что тот задумал, и решил позволить ассасину провести какой-то прием.

Он сделал вид, что упустил его из виду, но едва ощутил прикосновение чужих рук, как тут же резко ушел в сторону, захватил руку наемного убийцы, и с силой швырнул его через себя на каменные плиты дворика.

Удивительно, но ассасин не упал, как хотел Вилк; он знал, что после такого броска на камни шанс покалечиться самый вероятный. Или из противника вышибет дух, что тоже хорошо. Но ассасин непостижимым образом извернулся в воздухе и приземлился как кошка – на четыре точки. Тем не менее он все равно был ошеломлен.

–  Последний раз говорю, сдавайтесь, – с неестественным спокойствием сказал Вилк. – В противном случае вам жить осталось совсем немного.

Как раз в этот момент его противник с кинжалом отскочил и помог подняться своему товарищу. Слова и вид франка были последней соломинкой, которая, как известно, сломала хребет тяжело нагруженного верблюда. Переглянувшись, ассасины вдруг развернулись и бросились бежать. Вилк полетел за ними, как на крыльях, все еще под влиянием «живы».

Но погоня длилась недолго. Ассасины добежали до какого-то провала в земле и прыгнули в него. Когда к этой глубокой дыре подскочил Вилк, то услышал лишь журчанье воды и удаляющиеся шлепки торопливых шагов. Присмотревшись, юноша понял, что это древняя канализация. Такая же была и в замке тамплиеров. В нее сливались отходы поварни и грязная вода городских бань. Вилк слышал, что канализация идет под всем городом и представляет собой сложенные из обожженного кирпича и дикого камня подземные ходы высотой в человеческий рост.

Последовать за ассасинами в темень подземелья, откуда к тому же еще и дурно пахло, Вилк не рискнул. Он вернулся в дворик, подобрал монашеские плащи, брошенные ассасинами, и кинжал, и поторопился на Улицу Менял, хотя, по здравому размышлению, его там уже никто не ждал.

Глава 16 Дар великого магистра

Вилк недолго пробыл в Тире. Спустя две недели после смерти Конрада Монферратского от ножей ассасинов Робер де Сабле со всей своей свитой перебрался в отвоеванную у сарацин Акру, за которую пришлось сражаться два года, где находилось второе командорство тамплиеров. А свита у Великого магистра была немалой: капеллан, искусный писец-клирик, в совершенстве владеющий латынью, «сарацинский» писец, знаток арабского языка и письма, двое личных конных слуг из числа членов ордена, рыцарь, исполнявший обязанности ординарца, кузнец-оружейник, ковавший и чинивший доспехи и оружие великого магистра, два конюха, в обязанности которых входил уход за его боевым конем, личный повар, два так называемых «адъюнкта» – орденские рыцари из благороднейших родов, составлявшие ближайший совет великого магистра и два оруженосца-телохранителя, одним из которых был Вилк.

Кроме того, с Робером де Сабле переехал в Акру и сенешаль, заменявший Великого магистра в случае отсутствия его по каким-либо причинам, которому прислуживали два оруженосца, орденский брат из низших чинов, капеллан, писцы и двое пеших слуг. А еще к ним присоединился и маршал – главный полководец Ордена. В военное время все рыцари и услужающие братья состояли под его непосредственным началом.