Assassin's Creed. Ересь

– Любовь к пляжному отдыху сделала тебя слишком чувствительным к холоду, – пошутила она.

«Абстерго» превратил отвратительно бетонную крышу своего здания в милый сад. Каждый мог прийти сюда и удобно расположиться, наслаждаясь едой и прекрасным видом. Особенно здорово на крыше было весной и летом, и, Саймон вынужден был признать, осенью тоже. Желтая листва на фоне ярко-голубого неба – чудесная картина. Но верхнюю одежду он оставил в офисе, и сейчас на нем был только пиджак.

Поежившись от холода, он перешел к главному.

– Так какие у тебя новости? Надеюсь, все в порядке? – спросил Саймон, грея руки о бумажный стакан с горячим напитком.

Взгляд Анайи на какое-то время замер на ее стакане, затем она подняла голову и посмотрела ему прямо в глаза:

– Да, все в порядке. – Женщина набрала в грудь побольше воздуха. – В «Абстерго индастриз» открыта вакансия директора. Вчера вечером я отправила им свое резюме. Сегодня утром получила ответ, во второй половине дня состоится видеоинтервью. Если я его пройду, это будет для меня еще одна ступенька вверх по карьерной лестнице. Думаю, вакансия как раз для меня.

– Понятно. – Саймон поправил очки. Ответ от «Абстерго индастриз» пришел на удивление очень быстро, если не сказать молниеносно, и это слегка настораживало. – Анайя, ты спец в своем деле. Честно говоря, твои способности меня всегда поражали, я уверен, ты и в Монреале всех уложишь на лопатки. – Немного помолчав, Хэтэуэй добавил: – И у тебя будет возможность попрактиковать французский, я знаю, ты его обожаешь.

Ее лицо просветлело.

– Да, обожаю, – подтвердила Анайя. – Удивлена, что ты это помнишь.

– Я всегда хотел, чтобы ты была счастлива, – сказал Саймон и понял, что действительно желает ей счастья.

– Я знаю это, – сказала Анайя. – Но я пока не получила эту работу.

– Получишь. Они будут круглыми идиотами, если не возьмут тебя. Уже известно, с какого числа тебе выходить на новую работу?

– Да хоть сегодня! Ну или когда я буду готова. Много времени переезд не займет. В конце концов, я же одна.

Анайя не сделала акцента на последнем слове, но Саймона оно кольнуло. Хотя это и была простая констатация факта. Она действительно была одна, сама по себе. Если бы переезжать надо было самому Саймону, процесс также не занял бы много времени.

А потому Хэтэуэй едва заметно кивнул и перевел разговор на другую тему:

– Пока будешь там, попробуй эти их ужасные чипсы. – (Анайя вопросительно посмотрела на Саймона.) – Ты знаешь, о чем я! Такие, с подливой и сыром.

– А… ты имеешь в виду poutine?[5]

– Ага.

Саймону многое хотелось сказать ей. «Я буду по тебе скучать», – вертелось в голове. Хотя за последние месяцы он не отправил ей ни одной эсэмэски и ни разу не пригласил на чай. «Я виноват». Он действительно так чувствовал… Но в случившемся не было ни его, ни ее вины…

Нерешительно он сжал ее руку:

– Удачи, Анайя.

– Спасибо, Саймон.

В злобном задоре дунул ветер и пронзил холодом насквозь их одежды. На этот раз даже Анайя поежилась.

– Мне пора возвращаться. – Саймон поднял бумажный стакан в прощальном жесте, замер на мгновение, затем кивнул, в большей степени самому себе, нежели ей, развернулся и двинулся в сторону выхода.

Анайя же осталась стоять под холодным, но чистым осенним небом. Саймону сделалось невыносимо грустно.

– По поводу голосов Жанны у меня есть теория, – сказал профессор Хэтэуэй, когда они с доктором Бибо после их раздельного ланча спускались на лифте вниз, в зал «Анимуса».

Виктория внимательно посмотрела на него:

– Прежде чем мы начнем обсуждать вашу теорию, скажите, у вас все в порядке?

Саймону казалось, что она выглядит хуже его, и потому он не собирался обременять ее рассказами об Анайе. Да и что рассказывать? «Моя бывшая девушка, с которой я не виделся несколько месяцев до того самого момента, когда мы втроем столкнулись в лифте, собирается менять работу»? Чепуха какая-то.