Assassin's Creed. Ересь

– Я не сказал «в Шиноне», я сказал «здесь». Их Великий магистр Жак де Моле, а с ним еще трое высокопоставленных тамплиеров. – Де Мец показал рукой на надписи на стене. – Мне было интересно, сможешь ли ты их увидеть или почувствовать, что они есть. Ассасины – люди, похожие на тебя, – способны видеть и чувствовать то, что недоступно другим. В нашем братстве эту способность называют орлиным зрением. Эти надписи – своего рода послание, и сделаны они не ради развлечения. Тамплиеры никогда не тратят свою энергию понапрасну.

Габриэль повернул голову и посмотрел на надписи. Они показались ему какой-то тарабарщиной. Бессвязный набор латинских слов. Он не умел читать по-латыни, но узнать язык мог. Слова перемежались с рисунками – кресты, воздетые вверх руки, солнце, довольно неровно выбитое, мало похожее на круг, больше – на перевернутую каплю слезы или… крови. Лучи этого солнца касались выбитого в профиль лица. Были еще какие-то фигуры – одни в капюшонах, другие можно было принять за ангелов.

– Судя по этим рисункам, трудно назвать тамплиеров великими художниками, – беспечно бросил Габриэль.

– Среди тамплиеров были великие художники, – сказал де Мец. – Но согласен, Жак де Моле не из их числа. Тебя ничто не поражает в этих письменах? Ничто не притягивает твоего внимания?

Габриэлю очень хотелось порадовать де Меца, пусть ассасин почувствует удовлетворение оттого, что тренирует и обучает его. И юноша изучал рисунки во все глаза. Наконец он вздохнул. Письмена, несомненно, были кодом, но он не мог его расшифровать. Две шестиконечные звезды, три круга, крест-накрест пересеченные линиями. Геральдическая лилия. Что-то похожее на сердце, пронзенное стрелой. Рядом с воздетыми руками еще одно похожее сердце.

– Ну что?

Габриэль вздохнул:

– Вот этот знак напоминает утку.

Жан де Мец нахмурился, посмотрел на рисунок и расхохотался. И Габриэль засмеялся, чувствуя, как уходит напряжение, сменяясь сожалением пополам с легким смущением.

Саймон испытывал шок от малоприятного открытия – в его венах течет кровь ассасина. Он фотографировал глазами послание Жака де Моле, чтобы потом вызвать у Захария Моргенштерна, главного криптолога «Абстерго», священный восторг и трепет. Это будет еще одна веская причина признать, что его метод расширенного поиска работает. Эта находка не имела прямого отношения к главной задаче – найти и изучить меч Эдема с целью устранить его неисправность, но эта информация была бесценной для тамплиеров, и, не будь этого исследования, она бы оставалась потерянной для них навсегда.

– Простите, – сказал Габриэль, – но я не вижу в этом никакого смысла.

– Что ж, это была смелая попытка, – сказал де Мец. – Теперь я знаю, что тебе нельзя отправлять зашифрованные послания. Но давай используем это время с большей пользой. – (Габриэль кивнул и направился к винтовой лестнице.) – Нет, мы не будем возвращаться во двор. Этому обучают подальше от посторонних глаз. Обычно нечленам братства мы не позволяем брать его в руки, но… ты продемонстрировал некоторые интересные способности. – Де Мец усмехнулся. – Цени это.

Говоря это, он поднял рукав, и скрытый клинок, прикрепленный к его предплечью, стал полностью виден. Жан ловко отстегнул его и протянул Габриэлю, тот с почтением взял оружие в руки.

Никогда раньше ничего подобного он не видел. Это была не просто уникальная конструкция – клинок поражал красотой. По всей длине стального лезвия до самого смертельно острого кончика вился орнамент. Клинок был хитро встроен в кожаный наруч, так что под длинным рукавом его было не видно. И даже сам наруч потрясал искусной выделкой кожи и безупречной работой механизма.

Де Мец с проворной ловкостью надел его на правую руку Габриэля.

– Первое, что нужно запомнить, – держи пальцы подальше от лезвия. В былые времена в знак абсолютной преданности братству ассасины отсекали себе безымянный палец.

– По такой примете их легко было найти, – заметил Габриэль, – особенно если следовать принципу «скрывайся у всех на виду».

Де Мец стрельнул в него взглядом:

– А ты не невинный агнец Жанны, как хотел нам казаться.

«Невинный агнец Жанны». Дружеская подначка, но тем не менее подначка. Однако вот что странно… Жанна никогда не давала ему почувствовать себя агнцем – беспомощным, требующим защиты. С ней он чувствовал себя львом, значимым человеком, тем, кто поможет ей изменить мир вокруг. И к этой цели он стремился.

– Я предан Жанне, но я не ее агнец, – просто сказал Габриэль и усмехнулся. – Показывай, как с ним обращаться.

К тому моменту, когда Габриэль с Жаном вернулись во внутренний двор среднего замка, два всадника, облаченные в тяжелые кожаные доспехи, встали друг против друга. Щиты у них были самые что ни на есть настоящие, а вот пики – с затупленными наконечниками. Габриэль сразу же узнал Жанну в том всаднике, что был поменьше и в доспехах не по росту. Противники практически одновременно ударили своих коней в бока пятками, и те легким галопом пустились навстречу друг другу. Копье пришлось точно в щит Жанны. От сильного удара ее тело завалилось назад, меч и копье вылетели из рук.