Assassin's Creed. Ересь

– Милая Дева, – раскатисто прорычал генерал-гора, – ты поразила короля и его придворных, я был там, когда ты нашла его, как умная собака, по нюху. Но сейчас ты на поле брани и должна слушать мужей, которые всю жизнь провели в сражениях. Мы рады, что пришла помощь от Господа Бога, но не на Него будут сыпаться смертельные удары, а на нас.

Взгляд Жанны огнем опалил грубияна.

– Кто ты?

Мужчина оторвался от карты и выпрямился, рука легла на рукоятку меча. Он был не меньше двух метров ростом. Габриэль тяжело сглотнул.

– Я – Этьен де Виньоль, по прозвищу Ла Гир.

– Ла Гир, нельзя так богохульствовать, – с укоризной сказала Жанна. – Я привела с собой священников, тебе следует у них исповедоваться. Я говорю тебе, все мои слова и требования идут не из головы, но от самого Бога, который скорбит, видя страдания жителей Орлеана, и желает им освобождения. Почему мы не можем атаковать Толбота прямо сейчас?

Орлеанский бастард вздохнул. Он искоса посмотрел на своих военачальников, затем как-то весь подобрался, вероятно приняв решение.

– Подойдите сюда, – сказал он; Жанна, за ней Габриэль и герцог Алансонский подошли к столу. – Это карта местности, – сказал Дюнуа. – Вот это Орлеан. И мы находимся на востоке от города. Видите вот эти обозначения? – Он постучал пальцем по черным квадратам разных размеров. – Это бульвары – сомкнутые земляные укрепления, сооруженные из бревен и укрепленные землей и камнями. Они предназначены для защиты наиболее уязвимых мест обороны, таких как стены и ворота.

Габриэль быстро подсчитал – девять, преимущественно сосредоточенные с западной стороны города. Он не понимал, почему обычные насыпи могут представлять серьезное препятствие.

– Они невысокие, но в них увязнут все наши пушечные ядра: и каменные, и свинцовые, – сказал герцог Алансонский, словно прочитав по лицу Габриэля его мысли. – На них сосредоточено много хорошо вооруженных солдат и английских лучников.

Слова герцога мгновенно отрезвили Габриэля. Сражение при Азенкуре, произошедшее в 1415 году, еще было живо в памяти. Тогда французская армия, имевшая значительное численное превосходство, потерпела сокрушительное поражение, понесла большие потери, потому что англичане умело использовали своих стрелков, вооруженных длинными луками, в сочетании с отрядами тяжеловооруженных воинов. И новая встреча с лучниками не радовала французов.

– Нам нужно преодолеть эти бульвары, чтобы подобраться к городским воротам?

– Только один, – сказал Ла Гир. Заметно прихрамывая, он подошел к столу вплотную и постучал толстым указательным пальцем по карте. – Вот этот. Бургундские ворота – самое слабое место у англичан. Бульвар Сен-Лу преграждает дорогу, и это единственное препятствие.

– Через Бургундские ворота мы передаем письма, и через них же в город проходят небольшие группы людей, – сказал Дюнуа. – Как только мы будем готовы, мы дадим жителям города сигнал начать отвлекающий маневр.

– И войдем прямо через главные ворота, – сказал холеный де Рэ. Казалось, его развлекало присутствие Жанны на военном совете. – И мы не делаем этого прямо сейчас, потому что…

Дюнуа внимательно посмотрел на Жанну, затем сказал:

– Пойдемте со мной, Дева.

Жанна и Габриэль вслед за Орлеанским бастардом вышли из палатки. Они стояли на пологом склоне невысокого холма, внизу на расстоянии примерно сотни метров поблескивала на солнце Луара. Ветер ерошил короткие волосы Жанны.

– Поставки идут из Шеси через Луару, – сказал Дюнуа. – Орлеан на расстоянии шести километров к западу от нас. Прошу вас, обратите внимание, откуда дует ветер.

– С востока, – мгновенно ответила Жанна.

– Точно. Лодки, груженные крупой, скотом, птицей и всем необходимым для Орлеана, плывут по реке. И хотя течение хорошее, восточный ветер сильно замедляет ход.

Жанна рассмеялась:

– И это все?

Дюнуа рассердился:

– Дева, мы вынуждены ждать, когда ветер переменится. У меня есть опытные генералы, крепкие солдаты, в городе много смелых людей, но я всего лишь человек.

– А я всего лишь девушка, – сказала Жанна, – но и вам, и мне помогает Бог, Он на нашей стороне.

Она закрыла глаза, сложила руки и склонила голову. Ее дыхание практически замерло, а лицо разгладилось. Свет, который Габриэль так любил, засиял, словно он истекал из ее сердца. Дюнуа не видел этого света, и видно было, что он боролся с собой, чтобы не прервать ее молитву.

Габриэль наблюдал за лицом Жанны, видел, как ветер играет ее короткими черными волосами, раздувая их и закрывая ее левую щеку.

И вдруг ее волосы упали на правую щеку.

Дюнуа ахнул и удивленно уставился на Жанну, затем посмотрел на Габриэля, облизал палец и не раз, а дважды проверил направление ветра.

Жанна открыла свои большие синие глаза и тихо улыбнулась.

– Бог милостив, – просто сказала она.

Орлеанский бастард тяжело сглотнул и сказал:

– Я отдам приказ.

Туман вновь заклубился густыми облаками.

– Не верю своим глазам, – сказала Виктория. – Неудивительно, что они все уверовали, будто она посланец Бога.