Assassin's Creed. Одиссея

Человеческая река уходила вверх, огибала прочие храмы и святилища, змеясь в сторону главного входа. Вдоль основного потока, словно волны песка, несомые ветром на мощеную дорогу, сновали торговцы. Они назойливо предлагали купить бусы и безделушки из слоновой кости. Кассандра даже не замечала этих охотников за наживой. Она смотрела на древний храм, вспоминая гору Тайгет и события двадцатилетней давности. «Все это случилось по твоей воле, – с горечью думала она о тогдашней пифии, обрекшей Алексиоса на ритуальное убийство. – Ты, провидица, дашь мне ответы, или мое копье проткнет твое сердце».

Гнев, закипающий внутри Кассандры, ослаб, когда она врезалась в идущего впереди паломника. Извинившись, молодая женщина сообразила, что паломник остановился, поскольку остановилась вся очередь. Кассандра обвела глазами пространство перед храмом. Поток жаждущих попасть к оракулу изгибался в несколько колен. За час, тянущийся мучительно долго, очередь едва продвинулась вперед.

Вокруг Кассандры ворчали и шептались о каком-то заговоре.

– Здешних мест не узнать, – сетовал один.

– Говорят, иных не допускают к оракулу. Гонят прочь без объяснений, – жаловался другой.

– Ишь, солдат повсюду понаставили. Тут явно что-то нечисто, – негодовал третий.

И вдруг, среди гула чужих голосов, послышался знакомый сочный голос. Его обладатель находился гораздо ближе ко входу в храм. Кассандра запрокинула голову.

– Скажи им. Скажи же им! – весело гремел голос Варнавы.

Капитан покидал галеру вместе с Кассандрой. Она отправилась к Элпенору, а он – сюда. Похоже, Варнава нашел себе друга, своего ровесника, который был одет в длиннополый экзомис. Бледная рука удерживала прядь нечесаных каштановых волос, не давая спадать им на обветренное лицо. Очевидно, его ужасала просьба Варнавы.

– Ты можешь говорить тише? – простонал спутник капитана.

– Но ты странствовал гораздо дальше моего, – не отступал Варнава. – Всю Ионию, считай, пересек. Ты ведь даже феникса видел?

– Нет же, – замахал руками несчастный. – Это была всего-навсего чайка на фоне солнца, отчего ее хвост казался пылающим.

Варнава сник, но ненадолго. Почти тут же он взобрался на каменную скамью и, ударяя себя в грудь, обратился к паломникам:

– А вот я однажды видел феникса. Клянусь вам. Феникс вылетел из горящего города, пронесся у меня над головой и…

– Нагадил тебе на лысину? – высоким, гнусавым голосом спросил какой-то паломник, засмеявшись собственной шутке. – Что еще тебе довелось испытать? Улепетывал от Сфинкса? А может, тебя охмурил любвеобильный Минотавр?

Глаза Варнавы округлились. Он возбужденно щелкнул пальцами, указав на насмешника:

– Да! Минотавра я тоже видел. В лабиринте пещер, где я искал сокровища…

Однако торопливый рассказ Варнавы потонул в хохоте паломников. Не ограничившись словами, насмешник приставил себе ко лбу пальцы и замычал. Остальные паломники покатились со смеху. Лицо Варнавы побагровело. Новый друг стянул его со скамьи, уберегая от дальнейших издевок.

Кассандра устремилась вперед, проталкиваясь сквозь толпу страждущих попасть к пифии. Ее ругали, проклинали, даже пихали, но молодая женщина неутомимо двигалась дальше, пока не оказалась возле Варнавы. Старик был буквально в дюжине шагов от входа в храм.

– Госпожа мисфиос, – ошеломленно пробормотал Варнава, поклонившись Кассандре. К его все еще красному лицу прилипло несколько потных прядей волос. – Насколько помню, ты собиралась кое-кого навестить.

– Я и навестила.

– Но я ожидал увидеть тебя не раньше, чем вернусь на корабль. Я ведь спрашивал, не желаешь ли ты отправиться со мной к оракулу. Ты в ответ предложила мне… как бы поделикатнее выразиться?.. Пройти короткое расстояние и совершить любовное соитие с самим собой.

– Обстоятельства изменились. Мне тоже нужно поговорить с оракулом.

Кассандра согнула руку. Икар сейчас же опустился на кожаный нарукавник.

– Тогда ты можешь занять место в очереди рядом со мной, – сказал Варнава, пропуская ее. – Думаю, мой друг возражать не станет?

Тот махнул рукой, приглашая Кассандру присоединиться. Варнава представил своего нового знакомого, которого звали Геродотом. Кивнув на Кассандру, Варнава пояснил:

– Она и есть наемница, о которой я тебе рассказывал.

– Я так и понял, – сдержанно ответил Геродот.

– Я – путешественник, а Геродот – историк. Только представь, сколько ярких событий было в его жизни. В свое время он возглавил мятеж против Галикарнасского тирана. Затем побывал во всех уголках мира, после чего обосновался в Афинах. При этом Геродот еще ухитряется находить время на подробное описание своих странствий. И каждому сочинению дает имя одной из девяти муз. Вот так-то.

– Ты не говорил мне, что она – спартанка, – слегка упрекнул капитана Геродот.

Кассандра удивленно вскинула бровь.

– Все признаки налицо. – Губы историка тронула улыбка. – Горделивая осанка и железный взгляд, исполненный высокомерия.