Assassin's Creed: Shards (СИ)

- Тем не менее, памятуй о совете брата, Джеймс Майер Ротшильд, - сухо передразнил его Талейран. - Хотя раз ты вбил себе в голову эту затею, отговорить тебя так просто мне не удастся.

Ротшильд открыл рот, намереваясь встрять, но Магистр не обратил на него никакого внимания, продолжая говорить:

- Я буду с интересом ждать вестей. Но не из некролога. Твоя жизнь на данный момент для меня ценнее.

- И скольких мы потеряем в обмен на эту мою жизнь? - устало спросил Жак. - Мы столько времени уже её бережем… Я не хочу всю жизнь прятаться, если могу не делать этого.

- Мы потеряем стольких, сколько потребуется, - невозмутимо ответил Талейран. - Порой малая жертва заключается в большем числе ради меньшего, а терять мы давно научились.

- Я не…

- Ты нужен Франции, - жестко отрезал Магистр. - После того, как Шестая коалиция едва не разорвала её на части, я потратил слишком много времени и средств, чтобы выскрести то дерьмо, что осталось после Наполеона, а ты и твоя компания - единственный шанс, который у нас есть, на то, чтобы Франция не отстала от мира и не была захвачена в ближайшем веке. Вспомни еще и о возможности войны в Алжире - возможности, которую Орден не упустит, но я далеко не молод, Жак, и я за этой войной уследить уже не смогу.

Ротшильд кисло опустил уголки губ, но взгляда не отвел. Редко старший тамплиер позволял себе выражаться, даже когда они говорили наедине, и хотя его тон оставался спокойным как всегда, такое говорило о высочайшей степени раздражения.

Талейран сложил ладони и опустил на них подбородок.

- Еще лет десять - и магистром станешь ты, а если мне удастся выдвинуться в послы, то дела перейдут к тебе даже раньше, - сказал он. - Я бы хотел, чтобы ты дожил до этого часа. Больше никто с Орденом не справится.

Повисла неприятная пауза, в которую один желал трудного от другого, а дождь продолжал барабанить по стеклам.

- Я отдал Ордену всё, - глухо произнес Талейран - так, как будто вовсе не планировал ничего говорить. - Совесть, честь, верность, гордость, амбиции, личные интересы. Ради Ордена я предавал, продавал и лгал. Всю жизнь я руководствуюсь только тем, что важно для него, и, как ты знаешь, мое имя давным-давно считается нарицательным для беспринципности.

Жак поморщился, как будто проглотил что-то горькое, но ему опять не дали заговорить:

- Я не прошу и не требую от тебя ничего такого. Я лишь хочу, чтобы всё это, всё, что я когда-либо делал, было не зря.

Ротшильд впервые отвел взгляд и уткнул его в пол.

- У меня в руках удивительный шанс обезопасить нас всех на ближайшие полвека, - негромко произнес он. - И вашу, и свою будущую работу в том числе. Как я могу его упустить?

- Ты? Никак, - ответил Талейран, и на его губах мелькнуло подобие усмешки. - Но пока я еще Магистр, и я говорю тебе это всё для того, чтобы ты задумался еще серьезнее, чем уже задумывался. Хотя, кажется, ты всё решил без меня?

Жак чуть наклонил голову.

- Да, Магистр. Я решил. Но я вас услышал.

- Тогда да направит тебя Отец Понимания, - произнес Талейран, опустил глаза на ждавшие его бумаги и взял в руку перо.

Жак поднялся из кресла, прихватил трость и, не говоря больше ни единого слова, вышел из кабинета. Уже в фойе внизу лакей спешно накинул ему на плечи бежевый каррик, и тамплиер вышел под дождь, небрежно махнув рукой в ответ на предложение дать господину зонт.

Небо хмурилось и нещадно стегало площадь потоками холодной воды.

***

- Прежде чем начать, я хочу, чтобы вы знали: в данном деле я иду против желания Магистра, но не предаю свою верность ему.

Джеймс Майер сцепил руки в замок и подался вперед, опираясь локтями о колени.

- Вы все слышали о появлении в Париже двух новичков из Братства. Мне довелось пообщаться с одним из них вчера. Случайно, и он не знал, кто я, но мое мнение состоит в том, что в этом человеке есть умение мыслить, а не только слепая преданность Братству и ненависть к нам. Со временем он может… понять, - Жак сделал паузу, и легкая улыбка пропала с губ. - Вы сами понимаете, что значит человек со способностями ассасина в Ордене, перейди он к нам. Это прежде всего безопасность для нас, а если он решится пойти против своих бывших братьев, то и для наших последователей. Вопрос в том, готовы ли мы платить за его понимание. Одно или два убийства и их последствия его не переубедят. Я приложу все усилия, но то, что вложено в голову с младенчества, никто посторонний из этой головы не выбьет, да и не должен. Я не хочу манипулировать этим человеком, я хочу, чтобы он додумался сам.

Негромко кашлянул сидевший на диване граф Ламет, и Ротшильд остановил на нем взгляд:

- Я понимаю, что прошу вас о многом, учитывая настроение Магистра по отношению ко мне.

- Не о большем, чем другие просили других до нас, - покачал головой Ламет.

- Не горю желанием скоро умирать, но если за дело, то и черт с ним, - буркнул Полиньяк, нетерпеливо крутивший в руках полупустую фарфоровую чашку с чаем. - Всяко приятнее, чем потом от старости или заразы.

- Подождите, - мягко прервал женский голос, - мне кажется, Джеймс еще не всё сказал.