Assassin’s Creed. Последние потомки

Детский приют не был мишенью бунтовщиков. Если не учитывать личные возражения Дубины, делать его мишенью было совершенно бессмысленно. Великий магистр ясно дал понять: мятеж закончится успехом, только если будет представлен как народное восстание, но потерпит поражение, если о нем будут судить как о чем-то ужасном и варварском. До некоторой степени грабеж был приемлем и ожидаем, но поджог приюта – это уже слишком. Дубина должен был что-то сделать, и нужно было торопиться. Он снова спустился на улицу, когда добрался до Кротонского водохранилища, но потом залез на его стену, проследовал по всей ее длине, по кирпичной дамбе, оставив слева искусственно вырытое озеро и призрачные руины Хрустального дворца на западе.

Столб дыма впереди него разросся над бушующим пожаром, и к моменту, когда Дубина добрался до приюта, здание полностью утратило свои очертания и потерялось огне. Десяток пожарных стояли рядом, не в силах что-либо сделать – толпа, выкрикивающая проклятия, не давала им выполнить их долг.

– Спалить их мерзкое гнездо!

– Убивать всех до последней мартышки!

Эта сцена повергла Хавьера в ужас и разозлила Дубину. Оба они надеялись, что детям удалось выбраться. На улице появились грабители, охапками тащившие постельные принадлежности, мебель и другие вещи, которые они сумели вытащить, прежде чем здание охватил огонь. Дубина двинулся на север по Пятой авеню, сквозь толпу, в поисках детей, и свернул на 44-ю улицу. Тут в одном из переулков показались дети, которые, вероятно, выбрались из горящего приюта с черного хода.

Дубина насчитал примерно три сотни детей или чуть больше. Они двигались прямо в руки плотной толпы мятежников. Прежде, чем бунтовщики обрушили свою агрессию на сирот, Дубине предстояло придумать какую-то диверсию, чтобы дать им возможность уйти. Что-нибудь, что вызвало бы ярость толпы. И единственное, что это могло быть и что пришло ему в голову из того, что могло разъярить толпу еще больше, чем чернокожие, – это сочувствующий им белый.

– Если среди вас есть люди, – крикнул он, – у которых есть сердце, идите и помогите этим бедным детям!

Ответ последовал незамедлительно, как Дубина и ожидал. Толпа обступила его, проклиная и осыпая оскорблениями, называя аболиционистом и сторонником Линкольна, и он позволил им оттеснить себя в сторону, держа при этом винтовку наготове, хотя работники приюта уже успели отвести детей на запад, подальше от опасности.

Дубина выдержал несколько болезненных ударов и пинков, но дождался, пока дети уйдут на достаточное расстояние, прежде чем принялся за своих обидчиков. Некоторые из них были полупьяными, и никто не был опытным бойцом. Благодаря нескольким ударам в горло и сильным тычкам локтем в почки Дубине удалось ускользнуть и взобраться по стене ближайшего здания.

Отсюда он двинулся следом за детьми, приглядывая за ними сверху, пока они двигались на запад, скорее всего – к зданию Двадцатого полицейского участка. Когда группа из двадцати или более сирот отбилась от основной массы, Дубина снова спустился на улицу.

– Идите сюда, – сказал он, приближаясь к ним с раскинутыми в стороны руками. – Я не обижу вас. Идите за мной.

Они смотрели на него, их лица были измазаны сажей со слезами. Некоторым было десять или одиннадцать лет. Они держали за руки младших, иным из которых было всего по три-четыре года.

– Все будет хорошо, – сказал он. – Я не дам вас в обиду. Но нужно торопиться.

Пустив их вперед, он провел их через два квартала по Седьмой авеню, хотя толпа вокруг насмехалась над ним и смотрела на него уличными кошками. Улица была словно пороховая бочка, хватило бы одной искры, чтобы все эти дети погибли. Вдалеке Дубина заметил несколько конок с 42-й улицы, припаркованных в ряд у тротуара. Большинство водителей не осмелилось выйти на маршрут в этот день, опасаясь за лошадей и транспортные средства, но одного из них Дубина знал – это был информатор Таммани.

– Пэдди МакКэфри! – крикнул Дубина. Водитель оглянулся.

– Боссу нужны эти дети целыми и невредимыми! – сказал Дубина, заводя детей в автобус.

– Это точно? – спросил Пэдди.

– Точно, – ответил Дубина. – Вези их в Двадцатый участок. Прямо сейчас.

Лицо Пэдди побледнело.

– Толпа с меня кожу сдерет заживо, если я это сделаю!

– Да? – Дубина на шаг приблизился к нему и, добавив к своему голосу ядовитую нотку угрозы, сказал: – А я тебя вскрою прямо тут, на улице, если не сделаешь. Понял? Поторопись.

Пэдди оскалился, но кивнул, и Дубина помог погрузить детей в автобус, а когда все места оказались заняты, он повел ребят в следующий, пока они все не оказались усажены. Толпа заметила детей, когда Пэдди повел своих лошадей сквозь нее, и некоторые мужчины стали кричать, потрясая кулаками.

– Дайте проехать, – заорал Пэдди.

– Давайте, парни! – краснолицый цирюльник встал на пути у автобуса, доставая топор. – Давайте-ка разнесем эти подмостки и свернем несколько шей!