Assassin’s Creed. Валгалла: Сага о Гейрмунне

Несколькими днями ранее, достаточно окрепнув, Гейрмунн рассказал свою историю Стейнольфуру и Шальги. Сейчас он слово в слово повторил ее Гутруму. Честь Гейрмунна и свидетельство браслета не давали ему причин для вранья. Посмеет ли кто-нибудь усомниться в рассказе или назвать его сумасшедшим? Гейрмунн знал, что не потерпит этого.

Ни Гутрум, ни Эскил не усомнились. Ярл снял браслет и вновь стал рассматривать, словно тот в чем-то изменился.

– Хнитудр, изготовленный кузнецом Вёлундом?

– Да, ярл Гутрум.

Гейрмунн еще не придумал, как вернуть браслет. Стейнольфур говорил, что он будет отъявленным дурнем, если попытается это сделать. Браслет купил ему благосклонность Гутрума. Зачем же рисковать, чтобы лишиться ее снова?

– Если до этого ты лишь назывался Адской Шкурой, то теперь таковым и являешься, – заключил Гутрум. – Вернулся со дна морского. Это все равно что вернуться из страны мертвых. Я слышал, ты участвовал в битве при Эшдауне?

– Да, – скромно ответил Гейрмунн. – Но сумел убить лишь двоих саксов. А потом началось отступление к броду.

– Судя по тому, что я слышал, ты достиг большего, чем многие испуганные датчане, побывавшие там. По их словам, саксы сражались как волки.

Эскил нахмурился, но промолчал.

– Саксы бились отчаянно, – подтвердил Гейрмунн.

– Больше мы не потерпим такого поражения. – На лице Гутрума вспыхнул гнев. Он снова надел браслет. – Ты готов сражаться в моих рядах, Адская Шкура?

– Готов, – сказал Гейрмунн. – Но у меня есть вопрос.

– Задавай.

– Что с моим мечом? Он остался на борту «Волнолюбца», но Стейнольфур сказал, что потом меч куда-то исчез.

Ярл посмотрел на Эскила. Тот кивнул:

– Я знаю, где твой меч. У моего брата. Он забрал меч после твоего прыжка за борт.

– Вот ты и получил ответ, – сказал Гутрум, вновь повернувшись к Гейрмунну.

Гейрмунн с Реком сразу невзлюбили друг друга, но теперь у Гейрмунна появилась еще одна веская причина ненавидеть капитана.

– В таком случае твой брат – вор, – сказал он.

Эскил угрожающе шагнул к нему:

– Будь осторожнее со словами, Адская Шкура. Мой брат, как и все мы, посчитал тебя утонувшим.

– Но я не утонул, – возразил Гейрмунн. – Меч принадлежит мне. Рек должен…

– Довольно! – Гутрум раздраженно нахмурился. – Ты знаешь, где твой меч. Хочешь его вернуть, иди и потребуй. Больше не желаю об этом слушать.

Гейрмунн повернулся к Эскилу, намереваясь последовать совету Гутрума.

– Где сейчас твой брат?

– Там же, где и весь наш отряд. На южном берегу, возле кораблей. Но, Адская Шкура, ты…

– Ярл Гутрум, знай, что я остаюсь верен тебе, – перебив Эскила, сказал Гейрмунн.

Гутрум кивнул:

– Ценю твою службу.

– Мне позволено уйти?

– Ступай, – глядя на Эскила, ответил Гутрум. – Но помни о мире, Адская Шкура. В этом лагере собраны датчане, норвежцы, юты, фризийцы… Мы все союзники. Невзирая на прежние разногласия, у нас общий враг – саксы.

Гейрмунн поклонился, затем вместе со Стейнольфуром и Шальги покинул шатер. Через несколько шагов его окликнул Эскил. Гейрмунн не обернулся и пошел дальше, держа путь к южному берегу. Однако Эскил его догнал.

– Что ты задумал, Адская Шкура?

– Собираюсь вернуть свой меч, – ответил Гейрмунн, глядя вперед. – Как и советовал ярл Гутрум.

– А если Рек не согласится отдать?

– Как это не согласится? – удивился Стейнольфур. – Меч принадлежит Гейрмунну.

– Я не всегда понимаю намерения моего брата, – признался Эскил. – Но знаю его нрав.

Больше Эскил не сказал ничего, однако пошел вместе с ними к берегу, а когда они подошли к кругу шатров, принадлежащих отряду Река, выступил вперед и кликнул брата. Вскоре появился Рек, окруженный датчанами. Их лица Гейрмунн помнил по плаванию на «Волнолюбце». При виде Гейрмунна датчане выпучили глаза и разинули рты. Все они молчали, однако в глазах Река было больше ненависти, чем изумления.

– Адская Шкура вернулся к нам, – сказал Эскил, поочередно взглянув на каждого воина. – Ярл Гутрум принял его обратно, что надлежит сделать и нам.

Гейрмунн знал: он еще не раз услышит о своем возвращении, и многое будет сказано у него за спиной. Но сейчас его целью было вернуть меч.

– Мне сказали, что ты взял мой меч, – обратился он к Реку.

– Да, взял, – ответил Рек, почесывая подбородок.

– Я пришел его вернуть.

Датчанин покачал головой:

– Ты же его бросил.

– Бросил? – Кровь Гейрмунна вскипела от гнева. – Только слабак, лишенный чести, может так говорить.

– Обвиняешь меня в отсутствии чести? – взбеленился Рек. – Ты, проклятая Адская Шкура, едва не потопивший мой корабль?

Он двинулся к брату:

– Я должен на это ответить.

– Нет, – возразил Эскил. – В лагере установлен мир. В пространстве между стеной и реками убийства запрещены.

– Тогда бьемся до первой крови, – сказал Рек. – Разреши поединок. Я преподам этому маленькому куску дерьма урок чести.

– А если проиграешь? – громко, чтобы слышали все, спросил Гейрмунн.

Рек сердито посмотрел на него, потом окинул взглядом воинов, окружавших их.

– Тогда я верну тебе меч.

Эскил посмотрел на брата, словно обдумывая просьбу, потом снова повернулся к Гейрмунну:

– Если я разрешу поединок, закрепит ли его исход, каким бы он ни был, право обладания твоим мечом?