Ассегай

А вот разобраться с консолями, пятипроцентными государственными облигациями, выпускаемыми правительством Великобритании, самыми надежными инвестиционными бумагами из всех существующих в природе, оказалось гораздо легче. Их номинальная стоимость равнялась двенадцати с половиной тысячам фунтов. Один лишь ежегодный доход составлял более шестисот фунтов. Весьма и весьма приличная сумма.

— Ну, Перси! Кто бы мог подумать! И откуда только, черт возьми, это все взялось?

Стемнело. Леон вернулся в переднюю комнату, зажег лампы и взялся за работу — сортировать документы, просматривать счета. За полночь, позевывая от усталости, он прошел в спальню, вытянулся на кровати и расправил москитную сетку. Жесткий матрас раскрыл объятия усталому телу.

— Хорошо, — пробормотал Леон, впервые за время странствий чувствуя себя почти как дома.

На рассвете его разбудили дрозды. Спустившись вниз, к подножию холма, Леон нашел в столовой Макса Розенталя и Хенни Дюрана. Оба заметно нервничали. Ишмаэль уже приготовил завтрак, но ни тот ни другой ни к чему не прикоснулись. Леон сел во главе стола.

— Можете расслабиться и не дергаться. Да берите яичницу с беконом, пока не остыла, а то Ишмаэль устроит скандал. «Сафари Кортни и Филипса» остается в бизнесе. Все по-прежнему, никаких перемен. Ваша работа остается за вами. Обязанности те же, что и прежде.

Позавтракав, Леон забрался в «воксхолл». Маниоро покрутил ручку, потом они с Лойкотом заняли места сзади, и все трое покатили в город. Первую остановку сделали у небольшого, крытого тростником здания позади официальной резиденции губернатора, служившего нотариальной конторой. Нотариус заверил свидетельство о смерти Перси Филипса и его завещание, после чего Леон расписался в толстенной книге.

— Как у душеприказчика мистера Филипса у вас есть тридцать дней для подачи документов на оценку наследства, — сообщил нотариус. — Потом нужно будет заплатить налог, и лишь затем наследники смогут вступить в свои права.

Леон даже открыл рот от изумления.

— Уж не хотите ли вы сказать, что мертвые обязаны платить налог?

— Именно так, мистер Кортни. Это налог на наследство. Два с половиной процента.

— Сущий грабеж и наглое вымогательство, — проворчал Леон. — А если я откажусь платить?

— Тогда мы наложим арест на имущество да еще и упрячем вас за решетку.

Кипя от возмущения, Леон проехал через ворота своего бывшего полка. Оставив машину перед штабом, взбежал по ступенькам, кивнул откозырявшим ему часовым и направился в комнату дежурного. За столом сидел новый адъютант, в котором Леон с удивлением узнал Бобби Сэмпсона.

— Такое впечатление, что все вокруг растет, — заметил он, имея в виду капитанские звездочки на эполетах приятеля. — Даже низшие формы жизни.

Пару секунд Бобби тупо таращился на него, потом выскочил из-за стола и радостно протянул руку.

— Леон, ах ты, чертяка! Творение красоты — радость на века. Даже не знаю, что сказать.

— Ты уже все сказал, Бобби.

— Ладно, рассказывай. Чем занимался последнее время? Мы ведь сто лет не виделись.

Несколько минут они оживленно обменивались новостями, потом Леон вздохнул:

— Бобби, мне бы повидать генерала.

— Не сомневаюсь, что он с радостью пойдет навстречу твоим желаниям. Подожди здесь, а я быстренько с ним переговорю.

Через несколько минут капитан Сэмпсон вернулся и проводил Леона в кабинет командира полка.

Пенрод поднялся навстречу племяннику и, пожав ему руку, указал на стул.

— Твой визит для меня в некотором роде сюрприз. Не ждал тебя в Найроби до следующего месяца. Что случилось?

— Перси умер, сэр, — ответил Леон и не смог продолжить — голос отказался повиноваться.

Пенрод тоже заговорил не сразу. Некоторое время он молча смотрел перед собой, потом вышел из-за стола, шагнул к окну и, сцепив руки за спиной, уставился на пустой плац. Постояв так пару минут и не произнеся ни слова, генерал вернулся на место.

— Рассказывай, — коротко бросил он.

Леон рассказал, а когда закончил, Пенрод задумчиво кивнул:

— Перси чувствовал что-то. Перед тем как уехать из города, попросил меня об одолжении — засвидетельствовать завещание. Ты знал об этом?

— Да, дядя. Перси сам сказал мне, где его найти. Я уже сходил к регистратору.

Генерал поднялся и надел фуражку.

— Рановато еще, но Перси заслужил, чтобы его помянули. Идем.

В столовой, если не считать бармена, никого не было. Пенрод заказал выпивку. Сели за столик в углу, по традиции резервируемый для старших офицеров и их гостей. Поговорили о Перси, об обстоятельствах его смерти.

— Что намерен делать дальше? — спросил наконец генерал.

— Перси оставил все мне, так что собираюсь продолжать его бизнес. Не хотелось бы, чтобы такое дело заглохло.

— Что ж, я рад, хотя у меня, как ты понимаешь, есть на то свои причины, — одобрительно кивнул Пенрод. — Название компании ты, полагаю, изменишь.

— Уже изменил, дядя, и зарегистрировал сегодня утром у нотариуса.

— «Сафари Кортни»?

— Нет, сэр. «Сафари Филипса и Кортни».

— Значит, его имя сохранил. И поставил на первое место, перед своим.