Ассенизаторы

— Товарищ полковник, разрешите обратиться к полковнику Удальцову?

— Обращайся, потерявшийся ты наш!

— Товарищ полковник, капитан Мокрецов прибыл из плена боевиков. За время побега уничтожено десять «духов». Здесь их документы, — передал командиру пакет с найденным при обыске убитых имуществом.

— Вольно, капитан! Иди сюда, пропажа, — заключил он меня в свои дружеские объятия, одобрительно похлопывая по спине…

Покончив с формальностями, решился, наконец, спросить о том, что так сильно волновало меня все последнее время.

— Сергей Терентьевич, не мог дозвониться до своих. Как там они?

Тут же обратил внимание на разом посуровевшее лицо командира и отведенный в сторону взгляд. Нехорошее предчувствие вновь зашевелилось в душе.

— Прости, Георгий Александрович, — медленно начал полковник, — не смогли мы их уберечь. В начале марта твоя Наташа перед работой повела сына в детский сад. Когда возле дома переходили дорогу на зеленый свет, на перекресток выскочил джип, из которого открыли шквальный огонь из автоматов. — Удальцов замолчал, но тут же, горячась, как бы пытаясь оправдаться, заговорил снова. — Капитан, пойми, мы ничего не могли сделать! Там пострадали еще и посторонние люди. Рядом с твоими Гном находился… Пытался их собой закрыть, но не успел… Ранили его, ладно хоть не тяжело… Если бы не бронежилет, то и он бы тоже… Пытался я и Наташу убедить одеть «броню», но она наотрез отказалась носить такую тяжесть. Как-никак — пятый класс… А на детей их пока еще не делают… Вину с себя, что не настоял, не снимаю… При такой плотности огня выжить было невозможно… Похоронили твоих жену и сына возле Аллеи Славы, рядом с нашими погибшими ребятами… Думаю, Наташа и Игорек это заслужили… Капитан, ты сильный, многое уже перенес, выжил всем назло, где наверно это было невозможно. Поэтому, крепись, боец! То, что произошло, нельзя сделать не случившимся. Мы тебя без поддержки не оставим…

Видно было, что проговорить все это полковник смог с огромным трудом. Каждое новое слово заставляло сбиваться сердце и сжимало ледяными клещами душу. Нала, Игорешка… Родные мои… Боль потери уже вошла в разум, но я все еще не мог поверить. Глянул в лица командиров… и они виновато опустили глаза.

За что?!.. Почему они, а не я?!.

Перед глазами, словно живые, встали лица жены и сына. Какой-то отстраненной частью сознания понимая, что сейчас сорвусь, постарался взять себя в руки. В голове стоял гул, все расплывалось перед глазами, как будто мозги вновь отбила контузия. Страшные предположения, о которых я даже запрещал себе думать, подтвердились.

— Кто их? — спросил, еле сдерживая душившие меня слезы.

— В тот день наши парни, поднятые по тревоге, вместе с ребятами из бандитского отдела поставили на уши весь город, но по «горячим следам» раскрыть не удалось… Говорить красивых слов и давать пустых обещаний не буду, но управление и мы делаем все возможное, чтобы разыскать и покарать убийц. Владимир Семенович не даст соврать. Кое-какие результаты уже есть. Понимаю, что это не заменит твоих близких. Георгий, это наглый вызов всем нам, и мы приложим все усилия, чтобы причастные к этому не ушли от возмездия.

Пока улаживали необходимые формальности, готовились в обратный путь, чувствовал себя мертвым. Переодевшись в привезенную для меня новенькую форму, немного пришел в себя и втихаря извлек из укромного места смертоносную заначку. Пусть даже гады, убившие моих любимых, не получат высшей меры, я их уже приговорил! Нет этой мрази места среди нас! Не допущу, чтобы они топтали землю, по которой ступали ноги моей Наташеньки и Игорешки! Слишком легко отделаются, спрятавшись от меня в зоне, которая для них дом родной.

Ствол и нож, замотав в грязные шмотки, придав свертку как можно более бесформенный вид, сунул на дно баула. Трофейный автомат бросил в микроавтобус, чтобы на территории Кавказа был под руками, а по прибытии на место пусть прокуратура изымает как вещественное доказательство. ПМ в кобуре повесил на пояс. В то, что на допросы не будут таскать, как-то не верится. Группа-то погибла, хоть я и не был в ней старшим, но в живых остался только один. Вопросов ко мне хватит, нечего и обольщаться…

* * *

Обнялся со старлеем, сказал ему несколько слов на прощание, крепко пожал руку Смирнову. Хорошие они все-таки парни. Вроде и недавно знакомы, а кажется, что знаю их всю жизнь. И хотя они, по-видимому, немного расстроились от некоторой сухости расставания, но, надеюсь, не обиделись и поняли все правильно. Ведь всем же понятно, что не стоит ожидать бодрого похлопывания по плечу от человека, который только что узнал о гибели близких… Напоследок коротко взревев сиреной, наша колонна с «мигалками» тронулась домой.