Ассирийское наследство

— Но есть еще два абонента, о которых вы забыли мне сказать. Вот этот разговор, — Лангман ткнул кончиком карандаша в строчку на распечатке, — с представителем компании «Люфтганза»...

— Ах да, — спохватился Макс, — действительно, я звонил в здешнюю «Люфтганзу», уточнял особенности таможенного терминала, чтобы продумать порядок обеспечения безопасности при выгрузке коллекции...

— Да, — кивнул Лангман, — я проверил.

Такой разговор действительно имел место.

Но вы забыли мне об этом сказать.

«Вот гнида, — подумал Макс, — ко всякой ерунде привязывается! Но как быстро работает — уже и в Люфтганзе» успел проверить, о чем я с ними говорил".

— С этим ясно, — продолжил Лангман, — но вот этот разговор вы тоже не упомянули.

Он снова показал на строчку в распечатке. Макс нагнулся над бумагой и прочел семизначный телефонный номер, который ему совершенно ни о чем не говорил. Пожав плечами, он повернулся лицом к своему собеседнику.

— Я не помню такого номера. Может быть, это тоже телефон каких-нибудь служб отеля или аэропорта?

— У вас очень плохая память, — Лангман произнес это без осуждения, просто констатировал факт, — при такой памяти я на вашем месте записывал бы свои телефонные звонки, хотя бы в записную книжку.

— У меня пока еще нет склероза! — взорвался Макс. — Я прекрасно помню, что больше никаких существенных разговоров не вел! Если я не помню этот номер — значит, это был какой-нибудь незначительный разговор, справка или мелкий вопрос по поводу самолета или гостиницы. Вы ведь уже наверняка выяснили, что это за номер?

— Для мелкого вопроса или справки это был слишком долгий разговор, — прежним бесцветным голосом возразил Лангман, — он продолжался целых девять минут. Вот взгляните в эту графу. А относительно того, что это за абонент — я надеюсь, вы поможете мне это выяснить. Дело в том, что это пользователь Северо-Западного GSM.

Я, конечно, связался с руководством этой компании...

«Ни на минуту в этом не сомневался», — подумал Макс.

— И в компании мне сообщили, что этот номер зарегистрирован на человека по имени Иван Иванович Иванов. Вы — уроженец этой страны и явно не хуже меня знаете, что здесь таким именем подписываются, когда хотят сохранить анонимность. В компании GSM мне с прискорбием сообщили, что, хотя по закону при подключении к их сети полагается предъявлять документы, многие менеджеры, чтобы получить свой заработок, по просьбе покупателей записывают имя и паспортные данные с их слов, поэтому нередки случаи подключения к сети под вымышленным именем. Так что я рассчитываю, господин Белофф, что вы поможете мне установить настоящее имя человека, с которым вы разговаривали.

— Я ни с кем не разговаривал! — закричал Макс, потеряв контроль над собой. — Это ошибка!

— Маловероятно, — Лангман был все так же спокоен, — телефонная компания ручалась за точность предоставленной информации.

— Но я действительно не знаю этот номер телефона, — проговорил Макс гораздо тише, взяв себя в руки, — и не звонил в Петербурге никому, кроме тех лиц, о которых вы уже знаете.

— Очень жаль, — Лангман пожал плечами, — я надеюсь, что это недоразумение как-то разъяснится. Но есть еще один вопрос...

— Простите, — перебил его Макс, — если вы не возражаете, я все же закажу себе кофе.

Я устал и очень расстроен... — Он взялся за воротничок рубашки и расстегнул верхнюю пуговицу: ему внезапно стало трудно дышать.

— Хорошо, — кивнул Лангман, — тогда для меня тоже закажите, будьте любезны.

Макс снял трубку и сделал заказ.

— Вполне понятно, — продолжал Лангман, — что вы расстроены. Утеряны большие ценности, принадлежавшие вашему нанимателю, а так как вы отвечали за безопасность их хранения и перевозки, то это бросает тень на вашу профессиональную репутацию...

«Ох, зануда, — с ненавистью подумал Макс, — нудит и нудит... Шарахнуть бы его по башке чем-нибудь тяжелым, да нельзя...»

— Но кроме профессиональной репутации, мне кажется, здесь затронуто нечто большее. По поводу загадочного звонка господину Иванову вы не смогли дать мне удовлетворительных объяснений. А теперь я попрошу вас: откройте свои чемоданы и предъявите мне их содержимое. — Макс побледнел и уставился на своего собеседника, как будто у того на голове вместо волос выросли колючки, как у кактуса. Это просто переходило уже всякие границы.

— Я понимаю необычность своей просьбы, — продолжал Лангман все тем же бесцветным и сухим, как бумага, голосом, — понимаю также, что не могу заставить вас ее выполнить, так как у меня нет соответствующих полномочий, но прошу вас все-таки сделать это, чтобы продемонстрировать свою добрую волю и желание сотрудничать.

Макс перевел взгляд с Лангмана на свои чемоданы, которые так и стояли посреди комнаты — в нервотрепке и хлопотах после похищения коллекции он так и не успел их разобрать, даже не прикоснулся к ним после того, как получил в аэропорту.