Ассирийское наследство

Во-первых, они, собственно, и не были златолицыми. Один из них торопливо пытался надеть на себя золоченую маску, чтобы скрыть толстое, бледное, как сырая картофелина, лицо, изуродованное гноящимися нарывами, и веревочные завязки, на которых держалась красная борода из ярко окрашенного конского волоса. Второй златолицый уже надел маску, но напялил он ее криво, поэтому плохо видел и все время спотыкался. Да они оба шли неуверенной, покачивающейся походкой пьяных.

Великий жрец обернулся к своим прислужникам, увидел их и испустил стон, в котором перемешались ненависть, разочарование и бессильная злоба.

Златолицый, который никак не мог надеть маску, выронил ее из непослушных рук, она с сухим картонным звуком покатилась по полу пещеры и остановилась перед толпой посвященных. Один из молодых айсоров поднял ее. Маска была сделана из папье-маше, как те маски, которые под Новый год напяливают артисты на детских елках, и выкрашена дешевой бронзовой краской.

Златолицый, пьяно пошатываясь, двинулся к толпе посвященных, протягивая руку за своей маской и издавая нечленораздельные мычащие звуки, какие часто издают глухонемые.

В толпе айсоров кто-то коротко и нервно засмеялся, к этому смеху присоединились еще несколько голосов, и через минуту все святилище наполнилось оглушительным хохотом, отдававшимся от сводов пещеры и заставлявшим колебаться дымное пламя факелов.

Попятившись перед хохочущей толпой своих недавних верных почитателей, великий жрец, сразу утративший свое былое величие, былую значительность, даже, кажется, ставший меньше ростом, схватил с алтаря золотую ассирийскую статуэтку, спрятал ее в складках своей длинной одежды и бросился в темный угол пещеры, скрывшись за красным занавесом, откуда незадолго перед тем появились его златолицые подручные.

Тотчас из толпы хохочущих айсоров выскочил Шоша и рванулся следом за жрецом.

— Стой, собака! — кричал он на бегу. — Ты мне ответишь за все!

Надежда с тетей Васей находились в это время в запертой снаружи комнате, каких много было в этом необозримом подвальном помещении. Изнутри Надежда для верности заклинила ручку двери ножкой от сломанного стула. Пока стирали запись львиного рыка, пока записывали на то же место речь тети Васи, время пролетело незаметно, и Шоша спохватился, что скоро набегут в подвал люди. Нашли маленькую комнатку в самом дальнем конце коридора, запихнули туда двух женщин и ушли, чтобы смешаться с другими поклонниками богини.

Тетя Вася, сидя в полной темноте, перебирала свои таблички и что-то приговаривала. Надежда нервничала, как все пройдет.

Однако запах лаврового листа долетал и до них, стало быть, жрец в волнении ничего хорошенько не рассмотрел и насыпал на алтарь то, что подсунула ему Надежда. Когда раздался хохот, Надежда так и подпрыгнула от любопытства, но сдержала себя, да и все равно выйти не могла.

Она беспокоилась, не забудет ли Шоша их выпустить, как вдруг услышала топот и крики.

— Стой, сволочь, стой! Ты так просто не уйдешь...

И тут раздался звук, в котором Надежда без труда узнала выстрел. После прозвучали удаляющиеся шаги, и все стихло. Где-то шумели и смеялись, но возле их двери никого не было.

Надежда решилась постучать в дверь, сначала тихонько, а потом заколотила ногой. Ей показалось, что в ответ раздался стон.

— А, не сидеть же здесь вечно! — рассердилась она, вытащила из ручки ножку от стула и налегла на дверь.

М-да, это только в кино показывают, как герой легко плечом высаживает дверь. Здесь, в подвале, однако, либо двери были старые, крепкие, либо же Надежда малосильная.

Неудача не сломила Надежду, она прикинула, что двери все-таки от сырости должны были подгнить, отбежала в сторонку и налетела на дверь с разбега. Дверь что-то произнесла неразборчивым скрипом, но устояла, зато стон раздался громче. Надежда окончательно озверела и рванулась на дверь, как Александр Матросов рвался в свое время на амбразуру дота. Она громко охнула, рассадив плечо, но зато дверь, рассудив, что с Надеждой лучше не связываться, поддалась, и Надежда вывалилась в коридор вместе с дверью и косяком.

В пустом коридоре у стены сидел Шоша и зажимал рукой кровоточащую рану в плече.

— Господи! — ахнула Надежда.

— Спокойно, Надя, спокойно, — подоспела тетя Вася, — рана, как я вижу, сквозная, это неопасно. Лишь бы крови много не потерял... — Она ловко расстегивала Шошину рубашку.

— Ушел, собака, ушел, — стонал Шоша, — и богиню унес...

— Это жрец тебя?

— Он.

Надежда пробежала немного по коридору, но потом опомнилась — не хватало еще, чтобы ее пристрелили! Она склонилась, когда увидела на полу белый сверток. Это были священные одеяния жреца.

— О, из простыни сшито! — обрадовалась тетя Вася. — Сейчас Шошу перевяжем.

— Грязное оно, — с сомнением произнесла Надежда.

— Ничего, там в больнице антибиотики проколят, а сейчас главное — стянуть потуже. — Она уже ловко разорвала белое полотно на полосы.

В коридоре появились Слава и еще несколько айсоров.

— Там этих козлов златолицых связали, — сообщил Слава. — Ну, смех глядеть, какие они пьяные были!