Ассирийцы. Покорители народов

В то же время я уже писал тебе об отряде из 400 человек (из войск) вдоль Евфрата, который предположительно должен быть отправлен в Катну вместе с войсками из страны Думатум и вместе с войсками Син-тири. Эти 400 человек вместе с Дур [?]-Нингирсу прибудут к тебе. Не отсылай этих 400 человек до того, как прибудут войска из страны Думатум и войска под [командованием] Син-тири… Пусть они присоединятся к этим 400 людям, и отправь их в Катну.

Что касается южной [? дословно – нижней] части экспедиционной армии с берегов Евфрата, Муту-Бисир и Самидахун должны принять командование (этим войском) […]…»

В нашем распоряжении имеется письмо, свидетельствующее о присутствии ассирийских войск в Катне и содержащее обоснование дальнейшего усиления ассирийского военного контингента, прибытия которого в эту страну ожидали с нетерпением, а его отсутствие воспринимали с отчаянием. Прибегая к дипломатической терминологии, использовавшейся в то время, правитель Катны Ишхи-Адад, обращаясь к своему союзнику Ясмах-Ададу, называл его «братом». Это обращение вполне распространено при общении правителей, обладавших одинаковым статусом. На основании этого можно прийти к выводу о том, что Ишхи-Адад признавал Шамши-Адада своим «сюзереном». Диктуя письма к Шамши-Ададу, он начинал со следующих слов: «Скажи моему господину, так говорит твой слуга». Также из письма становится понятно, что дочь Ишхи-Адада была отдана замуж за Ясмах-Адада, вследствие чего был укреплен союз между Кат-ной и Ассирией.

«Скажи Ясмах-Ададу: так говорит Ишхи-Адад, твой брат. На протяжении многих дней я беспрестанно писал о войсках. Твои войска [здесь] постоянно отвечают мне: «Да, войска прибудут». Но прибытие войск не происходит. Теперь я еще раз поклялся жизнью бога, но куда бы ни посмотрели мои глаза, я не уверен в прибытии войск. Теперь приезжай (сам) с армией. Привези мою дочь сюда с собой. Пусть боги ее города будут милостивы (к ней), и да [смогу?] я дать ей множество подарков. Пусть у нее будет возможность встретиться со мной, и пусть ее голова будет увенчана славой!»

Следующее письмо могло повлечь за собой переговоры, посвященные снабжению ассирийских подразделений, расквартированных в Катне, или быть одной из постоянных просьб Ишхи-Адада прислать войска.

«Скажи Ясмах-Ададу: так говорит Ишхи-Адад, твой брат. Ты послал мне слово касательно Ишме-Дагана, и я очень радовался ему. Вот еще что. Что касается твоего приезда сюда, не будь бездеятельным. Время благоприятствует твоему прибытию. Эти три города не очень хорошо укреплены. Мы сможем занять их за один день. Приезжай ко мне как можно быстрее, и давай захватим эти города. Тогда твои люди смогут охранять добычу. Если ты мой брат, приезжай ко мне как можно быстрее».

В нашем распоряжении имеется одно письмо от Ишхи-Адада, никак не связанное с остальными. Оно не имеет исторического или политического значения, содержит сведения об обмене дарами между двумя союзными государствами и отличается от остальных писем из Мари. Хотя оно было адресовано Ишме-Дагану, оно было найдено в архивах Ясмах-Адада. Данный факт можно объяснить, лишь предположив, что Мари являлся центром сбора и обработки корреспонденции между располагавшейся на западе Катной и находившимся на востоке Экаллатумом: вероятно, через Мари пролегал маршрут курьерской службы. Болезненная тема этого письма и несдержанность тона, вероятно, не позволили Ясмах-Ададу переслать его Ишме-Дагану, чувства которого он, возможно, не хотел ранить. Между прочим, следует заметить, что Ясмах-Адад проявлял определенный интерес к письмам, которые были адресованы не ему.

«Скажи Ишме-Дагану: так говорит Ишхи-Адад, твой брат. Это дело, которое не следует обсуждать. И все же позволь мне сказать о нем, чтобы я мог позволить своему сердцу дышать свободно[15]. Ты великий царь. Ты выразил желание получить двух лошадей, и я отправил их тебе. А теперь ты прислал мне 20 мин олова! Разве твое желание не было выполнено тобой без рассуждений и в полной мере? А теперь ты присылаешь мне этот кусочек олова! Если бы ты ничего не прислал мне, моему сердцу непременно было бы больно за бога моего отца. Цена этих лошадей здесь, в Катне, составляет 600 (сиклей) серебра, а ты послал мне 20 мин олова! Что скажет человек, услышав это? Несомненно, он не сможет считать нас равными. Этот мой дом – твой дом. Что случилось с твоим домом, если один брат не может выполнить желание другого брата? Если бы ты не послал мне это олово, мое сердце, несомненно, не болело бы из-за этого. Почему ты сделал это? Этот дом – твой дом».

Битум аннум битка. «Этот дом – твой дом». Выражение Ишхи-Адада используется на Востоке и по сей день. Арабская фраза бейти бейтек, «мой дом – твой дом», часто произносится с оттенком грусти.