Ассистент дамского угодника

Мне сейчас было не до этого. У меня не укладывалось в голове, как Виктория так легко доверилась своему похитителю. Это было уж настолько невероятно, что я усомнилась в ее искренности. Все происходящее напоминало мне хорошо срежиссированный ею самой уход из родного дома. В целом я могла понять это, но поверить в то, что она собиралась выпотрошить своего отца, мне все же не хотелось. Возможно, я и ошибалась, но для доказательств обратного ей надо было, как минимум, не говорить мне о любви к Твердовскому. Это, знаете ли, настораживало, хотя жизнь есть жизнь. В ней нет готовых сценариев. Тут все дело случая. И все-таки… Человека похищают, увозят в другой город с целью заработать на его теле монету, а он берет и влюбляется в своего похитителя, невзирая ни на что. Сумасшедший дом какой-то. Хотя, если верить первым фразам, услышанным мной по телефону, а Твердовский просто не мог знать, кто ответит ему вместо Зотова, я вполне допускала, что у него есть твердое желание оградить Викторию от посягательств Алевтина Андреевича. Причем это желание превосходит его собственный инстинкт самосохранения, как это ни дико звучит. А Зотов — очень непростой человек. Зотов — черт в чемодане, и власть его не ограничивалась стенами этой студии. И опять не понимаю. Если так, то зачем Твердовскому надо было везти сюда девушку? Рисковать своей и ее жизнью? Зачем? Он дважды пытается заработать на теле своей пленницы и вдруг меняет решение. Это как же, простите, так? Что за этим стоит? Любовь?

Глава 9

Я выбралась из душного, жарко натопленного дома на свежий, до дрожи холодный воздух. Одно дело было сделано. Поймали Гамаюнова и общими усилиями остановили фабрику Зотова. Думаю, если никто этому не помешает, то они оба отправятся теперь в тюрьму. С действиями Гамаюнова теперь тоже стало более или менее ясно. Сбежал, нервы не выдержали. Испугался за свои деньги. Наверное, долго и зло расписывал, какая я нехорошая и какой он молодец, избавил Зотова от нависшей опасности в моем лице. Это типичное поведение афериста. Очень сомневаюсь, что он утаил бы этот факт. Твердовский же будоражил мое сознание, и теперь я окончательно решила встретиться с ним и поговорить начистоту.

Во дворе я обнаружила машину Гамаюнова. Подошла, открыла, ключ болтался в замке зажигания. В глубоком размышлении я села за руль в давно остывшее, но такое мягкое кресло водителя, только сейчас почувствовав, как невыносимо устали мои ноги. Я включила в салоне свет и тупо уставилась на недоеденный Альбертом Феоктистовичем шоколад. Посидела так с минуту, потом пристально вгляделась в полумрак и успокоилась. Сумочка моя с косметикой и документами была на месте, словно ничего и не произошло. Она лежала перед правым передним креслом. Шлейф расстегнутого мною ремня безопасности безжизненно висел вдоль двери. В кресле все еще стояла не допитая мною бутылка минеральной воды. В документы я не полезла. Знала, что такие вещи Гамаюнова не интересуют. Все в порядке. Можно было ехать.

Через десять минут я уже двигалась в сопровождении оперативников по городу, мы направлялись по адресу, который дала мне Виктория. Честно говоря, я жутко хотела спать, на часах было два ночи. Но что-то не давало мне расслабиться. Потом отдохнешь, говорила я себе. Сделаешь дело, Женечка, и хоть обоспись.

Неожиданно в хвост к нам пристроился довольно приличного вида «Хаммер». Впечатляющий такой броневик, набитый лысыми братками. Машина пока еще мирно волоклась сзади, сохраняя почтенную дистанцию, но и не уходила в сторону. Я поняла, что это либо по душу Твердовского, либо по мою. Третьего не дано.

Я достала пистолет. Потом отломила от гамаюновской шоколадки кусочек, с досадой съела его и решила, что если они не дергаются, то нечего на них и внимание обращать. Самое досадное было то, что я не оставила Твердовскому своего телефонного номера. В этой облаве он мог не уцелеть.

Я слегка сбросила скорость. Вертеть, кружить по городу? Ну внаглую же сидят на хвосте! А время идет… Потеряю и Твердовского, и Викторию, до утра они ждать не будут. Договорились, значит, договорились. Я надавила педаль тормоза. Остановили свой автомобиль и оперативники. Замер «Хаммер» с братками. Я вышла из салона и, пряча пистолет за спиной, подошла к сопровождающим.

— Видим. — Водитель уже и сам догадался, о чем пойдет речь.

— Что делать будем?

— Звонить надо, вызывать подкрепление. Мы не справимся втроем. Такого слона и базукой не возьмешь. И парни там серьезные.

— Может, придержите их? — спросила я.

— Как? — с теми же интонациями отреагировал вопросом на вопрос мой собеседник. — Они окна нам даже не откроют. — Он спокойно прищурил левый глаз, предохраняя его от собственного сигаретного дыма, и я поняла, что он знает, о чем говорит. — А если и откроют, так только для того, чтобы на хрен нас послать.

— Так вы милиция или нет?

— Или нет, — серьезно ответил мой собеседник, направив все свое внимание на отражение «Хаммера» в зеркале заднего вида. — Для таких нет милиции. Какой идиот станет ночью такие машины проверять? Жизнь, что ли, немила?