Ассистентка антиквара и город механических диковин

— Это возмутительно! — взорвался он, брызгая слюной и потрясая кулаками. — Я вынужден стоять тут и выслушивать голословные обвинения какой-то … какой-то пустозвонки, столичной прохвостки! Я, который столько лет служил на благо города! Да, — бургомистр обвел площадь вызывающим взглядом. — Я беру эту возмутительную чепуху в библиотеке. И читаю ее! Зачем? Чтобы лучше понять свою дочь, найти с ней общий язык! Я боюсь, как бы она не стала такой, как эта… — он брезгливо ткнул пальцем в Аннет. — Никакого уважения к устоям! Нарушение всех норм! Попрание любой морали! Вы как героиня этих… синематографических постановок, этих книжонок! Никого не боится! Работает наравне с мужчинами! Носит… вы только посмотрите, что она носит! Ведет себя как распутница! Дурно влияет на мою дочь!

— Распутница? Да что вы такое говорите! — с нервным смешком вымолвила Аннет и покосилась на Линду, которая приняла преувеличенно скромный вид. Минуту назад она глазами поедала обнаженную грудь Максимилиана, который в своей лихо распахнутой рубашке словно выскочил из кадра приключенческого фильма про авантюриста-археолога Монтану Смита.

Бургомистр замолчал, чтобы перевести дух. Он весь вспотел от возмущения. Жена заботливо помахала ему на затылок веером. Гильоше шикнул на нее и продолжил, рубя воздух стальной ладонью.

— Да, я составил этот список. Но я понятия не имел, что с этими куклами что-то не так! Я из кожи вон лезу, чтобы пополнить городскую казну. Продажа наследия Жакемара — один из способов получить хоть какие-то деньги. Но попробуй-ка поладить с этими упертыми наследничками! Нужно получить согласие их всех, чтобы сплавить антикварам самую захудалую куклу! Пендельфедер любит пастушку, Петр ведет беседы с попугаем, а Ангренаж вообще всех кукол готов целовать и класть с собой в постель. Еле-еле уговорил продать Поэта. С обещанием, что он перейдет в частные руки и не будет выставлен на аукционе. Чем-то наследничкам фирма Молинаро приглянулась. Я вел с другими антикварами переговоры о продаже остальных автоматонов из списка, только и всего.

— За нашей спиной? — возмутился Ангренаж.

— Да, за вашей. Это не запрещено условиями завещания.

— Послушать вас, так вы само благородство и спаситель города, — саркастически заметила Луиза. — А между тем я просмотрела этот списочек и припомнила, что двух упомянутых там автоматонов — заводного жука-носорога и обезьянку — я давненько не видела в запасниках. Надо проверить, там ли они еще. Сдается, вы сплавили их втихую через вашего посредника Швица. Потом, поди, рассчитывали инсценировать ограбление?

— Мы это расследуем, — успокоил Луизу Максимилиан. — Не беспокойтесь, господин Гильоше. Вы должны быть рады возможности обелить ваше имя. Если вы ни в чем не виноваты, мои агенты это подтвердят. Госпожа Вик публично принесет извинения, и мы с радостью возместим вам ущерб за клевету! В противном же случае…

Секунду назад бургомистр был красен лицом, но тут враз побледнел, и весьма сердито, но не очень внятно, прорычал: «Пустяки, я не в обиде… зачем столько беспокойства уважаемому господину Молинаро? … найдутся куклы, куда денутся… сейчас другое важнее… мастерская…»

Аннет смутилась. Он действительно могла ошибаться насчет бургомистра. Однако ее уверенность в отношении другого человека лишь росла.

— Так, вы меня совсем запутали, — громогласно пожаловался Эрми и сердито дернул себя за ус. — Бургомистр мелкий жулик. Это мы поняли. Но убийца не он, так? Не он послал к вам Черного человека? Кто же?

— Я продолжу, с вашего разрешения, — негромко сказала Аннет. Ее душевный подъем начал падать, накатила усталость.

Солнце нещадно жарило, с озера веял приятный ветерок, и Аннет очень хотелось туда — к блестящей прохладной глади. Сидеть бы за столиком, в нарядном белом платье, любоваться на разноцветные лодки и зеленые горы, да пить кофе с хрустящими вафлями! И чтобы Максимилиан сидел рядом и рассказывал веселое.

Она тряхнула головой, сбрасывая наваждение. Во рту вновь ощутился вкус крови и серы, а перед глазами вновь предстала пыльная, израненная площадь и сотни настороженных лиц.

— Вчера Швиц проник в гостиничный номер через каминный ход, одурманил меня и притащил в подвал в лечебнице, — продолжила Аннет твердым голосом. — Тот, кто заказал похищение, больше не желал моей гибели. Он узнал, что я репликатор. Когда я попала в ловушку на Корабле-в-бутылке, я ухитрилась создать реплику лестницы и выбраться наружу.

Эрми уважительно присвистнул, а Ангренаж тяжело вздохнул.

— Тебе немало пришлось повозиться с каравеллой, — сочувственно заметил Пендельфедер, повернувшись к механику. — А ты еще не верил, что это она нахулиганила!

— Преступник в облике Черного человека наблюдал за мной. Когда я избежала очередной красочной гибели, которую он уготовил мне в искусственном море, он понял, что может использовать мой талант, чтобы найти вход в мастерскую Жакемара. Исследовать механизмы либо создать реплику ключа-брелока. Однако мне удалось ускользнуть от Швица. Я провела весьма плодотворную ночь в лечебнице. Разоблачила призрака…