Ассы – в массы

М.Б. Начинались уже Перестройка, Гласность, Ускорение, точнее, они были заявлены. И мне кажется, что только Ускорение и началось сначала.

Н.О. Да, событий стало больше, пошли рок-концерты, образовался «Детский сад», куда шумной толпой приезжал Курехин с компанией. Вскоре появился сквот на Фурманном. А дальше время из-за плотности событий вовсе сжималось до долей секунды. В какой-то момент оказалось, что нужно, условно говоря, собирать бэнд. В формате рок-группы. Призыв шел со стороны рок-н-ролла. Призвал нас в свои ряды. Звонили друзьям и знакомым. Я позвонил своей старинной подруге Кате Филипповой, с которой был знаком с тех пор, когда сам еще учился, а она училась в МСХШ. Катя сказала: «У меня бойфренд Сережа, он замечательно играет».

С.В. Мы тогда уехали в Крым на пленэр. Я освободился из Кащенко, и в чем был, в том туда и приехал. Белая маечка из Кащенко, отпечатанная штампом, шляпа какая-то дурацкая, и в виноградниках набрел на Катю Филиппову. Она шла в платочке, в очечках каких-то, и дико мне понравилась, но я не знал, с какой стороны подойти. Но мы подружились, накурившись беспонтовой травы.

Н.О. Очень смешно сейчас вспоминать этот постоянный кастинг. Первый кастингуемый был Сережа, а дальше мы искали, как расширяться. Искали, например, клавишника или клавишницу. Клавиши были детского размера, где вместо клавиш стояли кнопочки. И первой клавишницей у нас стала Дуня Смирнова. Но бедная Дуня была девушкой из хорошей семьи, которую в детстве мучали пианино. И она еще девушка в общем така-а-а-а-я… видная. Ну, конечно, пальчиками по этой хуйне… не попадала. И с ней ничего не вышло. Одновременно разжились органом «Юность», но было поздно. А потом появился Сталкер. И поехало!

С.В. Группа начала существовать с конца 1985-го года. В Курчатнике мы сыграли практически в Новый Год. То есть с 1985-го на 1986-й год. По-моему, пару раз мы репетировали у Никиты, и часть репетиций прошли на Новослободской улице.

Несколько раз к Никите приходил милиционер, и все участники коллектива показывали паспорта. Это было два раза буквально, в 85-м году, перед концертом в Курчатнике, когда мы начали «Галя Гуляй» репетировать: очень тактично пришли и спросили – пожалуйста, ваши паспорта. Нам постоянно напоминалось об этом. Мы репетировали, и мог позвонить в дверь человек, попросить стакан воды – ребят, вы занимайтесь своими делами, но не забывайте, мы здесь рядом. Помните об этом.

Сначала во дворе все время путались, потому что не знали, в какой подъезд заходить. До последнего момента, когда еще не было мобильных телефонов. Иногда нас встречали. Мы звонили с метро Академической, подъезжая с инструментами.

А с Игорьком Сталкером мы в одну школу ходили. И чуть ли не в один детский сад. И так мы всю жизнь росли вместе. В школьный период я был старше его на четыре года, и мы не соприкасались. Хотя он уже был заметен своими бурными прическами. А потом мы неожиданно cблизились, когда стали играть на Речном. Поскольку играть мы не умели, но перед глазами были образцы западной музыки, мы пытались ее воспроизвести. Нечто подобное группе «Гранд Фанк», а с другой стороны – мы уже писали и свои песни. Была очень хорошая формула: «Играть не умели, но очень хотели».

Аппаратуры тоже не было, поэтому все и так фузило, овердрайв сплошной. От этого желания и драйв был. Так из этого выросла группа «Колдунчики». Мы сидели, открывали иногда в квартире окна. Слушали шум города и постепенно начали в него вливаться. Пришел Игорь, и мы с ним плотно начали играть. С Колей Данелией и Толиком Мукасеем. Коля Данелия меня все время тянул познакомиться с «мухоморами». А мне слово дико не нравилось – «мухоморы». Я отказывался, но судьба нас все же свела. Хотя все могло и раньше случиться.

Н.О. Группа «Колдунчики» никогда не смогла дать ни одного концерта.

С.В. Мы давали, но сжигали все. У нас получалось нечто среднее между Velvet Underground и Sex Pistols. Главным обстоятельством трагикомедии было то, что к выходу на сцену вся группа была в жопу пьяна. И не смотря на это, нас однажды пригласили выступать в рамках конкурса «А ну-ка, девушки». Мы стояли под лестницей, ожидая своей очереди, и наши черные костюмы испачкались о побелку. Мы тогда побелили себе волосы и начали играть. Там в музычке было три-четыре аккорда, а за роялем сидел Игорь Сталкер, который показывал, что он умеет играть. Не Баха. И тогда мы с Толиком Мукасеем переглянулись, я подпрыгнул и сделал па, как Волочкова, запрыгнув на рояль. Ножки обломились, я придавил роялем Сталкера, который продолжал в таком придавленном состоянии играть. Потом к нам подошла какая-то девушка «А, ну-ка» которая и отвела нас в гримерку: мы отмыли волосы, вышли и сказали, что сейчас будет вторая часть. Но нам ответили – давайте без второго отделения. Так что концерты все-таки были. И уж потом началась «Среднерусская возвышенность».

М.Б. То есть это уже фестивальный период, когда все потихоньку забурлило в Москве и началась сквоттерская история?