Ассы – в массы

А подытожить «нулевую тему» периода можно тем, что теоретическая платформа, зародившаяся в головах знакомых, привела к художественному воплощению. Тема «нолевиков», во многом связанная со звуком, обросла кругом соратников, готовых и желающих заниматься звукоизвлечением из любых, даже несуществующих инструментов. Все это потом срослось с джазом и поплыло в новое время в виде «Популярной Механики» с ее капитаном Курехиным. И теми же «Новыми Композиторами», экспериментировавшими со звуком.

М.Б. Все же хотелось услышать подробнее о постановках, приведших к синтезу «Новых Художников», «Популярной Механики» и остальных участников брожения.

О.К. Как-то мы с Драгомощенко пришли к Эдику Горошевскому, выпить вина и познакомиться. Эдуард тогда делал театр, в котором перемеживывались постановки и выступления различных поэтов, типа Никонова. Другими словами, это была площадка, на которой можно было проявиться и весело пообщаться. Так вот за бутылочкой вина, Эдик предложил мне попробовать побыть театральным художником – и я согласился. Я тогда понял, что театральный художник – это человек, который делает свои выставки в театре, и в фойе тут же было устроена выставочка. Потом мне это надоело, и художником стал Тимур, который с присущей ему деятельностью сразу же предложил свою постановку по мотивам произведения своего знакомого, Заверняева. Он тогда истощал себя всяческими диетами, истощая заодно и литературные памятники, до состояния сухого остатка. Так произведение «Анна Каренина», после диеты Заверняева, составляла половину писчего листа, что, собственно, устраивало всех. «Идиот» и того меньше. «Новые художники», конечно же, постулировали: новым должно быть все (в том числе и театр) и, привязав тему к своей идеологии, двигали ее в массы.

Юфа тогда маньячил грузинской тематикой и термин «Асса» появился на картинах и плакатах и позже был озвучен мной как адекватный лозунг «Ассы в массы». Так же, как лозунг «Асса е-е», частично заимствованный от художника Козлова Е.Е., который можно было трактовать по-разному. Помнится, я тогда сделал картину про антивещество, которая висела в театре Горошевского и на которой естественным образом возникла эта надпись. И когда мой знакомый физик, всерьез занимавшийся проблемой выделения антивещества, спрашивал о значении термина и привязке к физике, то я отвечал, что это попытка соединения современного искусства и современной науки, как физики и лирики. Е, собственно, трактовался как энергия, а минус Е – это пресловутый ноль, что вполне укладывался в теорию о состоянии покоя, как наиболее близкого. Физик был удовлетворен трактовкой и даже отписал эту теорию эпиграфом к своей статье, что, несомненно, мне дико понравилось…

Хотя некоторые товарищи воспринимали лозунг как продолжение рокенролльного «Хали-Гали». Вот такой вот синтез не соединимого, отчасти отражающее ситуацию в стране. Как, впрочем, и другие «клинические» серии, которые фиксировали состояние в обществе, демонстрируя ее болезненное состояние. Эта фиксация словом «Асса», требующая размышлений и объяснений, легла в основу творчества «Новых». При этом размышления обо всем и сразу порождали зверские аппетиты и требовали действия. Потому как поколению подопытных надоели опыты власть придержавших и они решили сами ставить опыты, но уже над врачами…

«Психиатры», конечно же, засуетились и старались не пропускать эти действия, выставляя свои оценки происходящему. Так была поставлена «Анна-Асса», где в главной роли выступил молодой тогда еще Сергей Африка, подключившийся к деятельности группы в 84-м году. Князя Вронского должен был исполнять Густав Гурьянов, но как-то вовремя не пришел и его роль начал исполнять Антон Тедди, известный по городу тусовщик и основатель «Тедди Клуба». Потом как-то Густав все-таки дошел, и Вронских, соответственно, стало два, а девушка Фрида, ростом с Африку, исполняла роль сына Анны Каренины-Бугаевой…

Как я уже сказал, эта деятельность протекала под бдительным руководством Тимура Новикова в театре Горошевского. Народу всевозможного эти постановки собирали много, поскольку это была не сухая скучная читка стихов, а целые короткие, но яркие постановки. Африканец тогда выдвинул лозунг, что устарело все – даже термины – и мы нуждаемся не только в новом искусстве, но и в новых терминах. О старых вещах, конечно, помнить нужно, но говорить важнее о новых вещах, которые только появились на горизонте. Таким образом, на многих полотнах «Новых» возникли символы эпохи, в том числе и новые для советского общества, такие, как Эйдз, Челленджер, кока-кола и прочие. Гарик появился где-то в промежутках между театральными постановками, но, как мне кажется, встречали мы его еще в Москве, куда частенько наведывались, начиная с 79-го года по художественным и тусовочным полумасонским каналам к «Мухоморам», Сергею Шутову, Володе Наумцу и иным столичным деятелям. Связи также поддерживались через Шутова и Африканца, который общался с Липницким и Гребенщиковым, с которым я познакомился еще в Абрау-Дюрсо.