Астерий: Не стой у мага на пути! (3)

— Райс, прости, но… В общем, Антагол требует за ущерб в комнате 800 гинар: видите ли, сломанная дверь, сгоревший шкаф, кровать, ремонт… Требует он с Салгора, но я же понимаю, платить придется тебе. Прости, — еще раз повторила она. — Я ничего не могу сделать. Он сейчас такой злой, что бесполезно говорить. Хочешь, спустить, поговори с ним, может он сбавит цену.

— Он, что идиот? Эта старая, скрипящая кровать разваливалась! Шкаф с оторванными дверками, который давно пора выкинуть! Всему этому цена от силы сто гинар! — не скрывая возмущения, проговорил я и тут же добавил: — И ты меня, Флай, прости! То, что я сказал, тебя лично никак не касается. Просто меня это взбесило. Где сейчас этот урод?

— За стойкой распорядителя, пока я поднялась к тебе, — ответила она, поглядывая на Салгора, который шевельнулся.

— Помоги дать ему снадобье. Только, что купил у алхимика, — я развязал дорожный мешок и извлек коробку со склянкой. — Представляешь, это стоит тысячу гинар!

— Боги! Какие деньги! — Флай даже язычок удивления высунула и вытаращила глаза.

— Не помнишь, где тут была чашка? — я вспомнил сам, раньше, чем она успела ответить. Взял ее с подоконника с недопитым вечером чаем, ополоснул в водной комнате, и вернувшись, осторожно откупорил склянку с «Калисортом».

— Флай, я его приподниму, а ты осторожно и неторопливо вольешь ему в рот, все что будет в чашке, — сказал я, отмеряя ровно одну шестую содержимого пузатой бутылочки — слава богам, Ирдемс догадался оставить метки восковым карандашом на стекле.

Флайма начала тихонько вливать в рот моему ученику светящееся желтовато-зеленым снадобье. На четвертом или пятом глотке Салгор на миг очнулся, судорожно дернул головой, но проглотил все и снова провалился в беспамятство. Через минуту дыхание его стало чаще, на лбу выступила испарина.

— Побегу, а то Антагол будет орать, — Флайма поставила чашку на стол и поспешила к двери.

— Я тоже сейчас подойду. Передай, что собираюсь поговорить с ним, — сказал я, решив не спешить вниз — сначала пронаблюдать за реакцией моего ученика на зелье.

Присел возле него, взял руку считая пульс, поглядывая на выражение лица. Вроде никаких значительных изменений не было, если не считать, что начал дышать чаще и на лбу выступили крупные капли пота.

Оставив Салгора, я направился вниз. Антагол — лысоватый, пузатый полукровка (видимо не без эльфов в роду) стоял напротив стойки и, потрясая толстым указательным пальцем, что-то сердито высказывал Флайме.

— Эй, господин Антагол, — окликнул я его, еще не дойдя до конца лестницы, — так вы считаете, что я вам должен 800 гинар за кровать, которой давно место на свалке, и за давно развалившийся шкафчик⁈

— Во-первых, не вы, а ваш приятель. Во-вторых, помимо вполне добротной мебели там пострадала дверь. Комната обгорела: копоть на стенах и потолке — придется делать ремонт, — он повернулся ко мне, глядя исподлобья.

— А как насчет того, что в вашей таверне нет ни одного охранника? Как насчет того, что из-за вашей скупости, жизнь постояльцев находится под угрозой? Мою подругу, Талонэль, убили этой ночью. Убили вашу работницу — Валилу. Это вам не какой-то сгоревший шкафчик — это жизни людей, которых уже не вернуть! Мой ученик находится на волосок от смерти, и я потратился на лекаря в 350 гинар и на очень дорогое снадобье — 1000 гинар, по той причине, что в вашей таверне, при немалой стоимости комнат, нет ни одной души в охранении. Как быть со всем этим? — я остановился от него в трех шагах, бросил взгляд на Флайму — она раскраснелась, явно заволновалась. — Ваша жадность так велика, что не позволяет платить за охранение, которое, как правило, есть в приличных тавернах?

— Ваши траты — это ваши проблемы. Если вам кажется, что здесь дорого и ненадлежащее обслуживание, подыщите другое место для жилья, — сердито засопев, ответил он.

Наш разговор услышали постояльцы с первого этажа. В коридоре появился тот аютанец, который бегал за лекарем, и северянин из Вархалла, имя которого было Ромир.