Астерий: Не стой у мага на пути! (3)

— Ваше… сиятельство! — прохрипел магистр, когда граф ослабил хватку. — Такое с ней первый раз! Раньше у нее были пограничные состояния, но вот так сразу!.. Возможно, это от испуга! Перепугалась до полусмерти вашего гнева! Подобное описано нубейских текстах и книгах академии! Здесь я просто бессилен! На моем месте, любой маг был бы бессилен!

— Ты дармоед и негодяй! Имей в виду, Гархем, я тебя убью своими руками, если ты не вернешь мне Ольвию! Бери ее карету! Немедленно в карету и спеши в Вестейм! — пылая гневом, распорядился граф Арэнт. — Думаю, она побежала туда! Найди ее там или по дороге! Приволоки сюда, хоть за волосы, хоть своей никчемной магией! Ее любовника доставь мне тоже! Двоих живыми! Если этого не сделаешь, я вырву твое сердце!

— Долго быть зверем она не сможет. Обернется в себя, но уже раздетой, без денег, отчасти не помня, что было, — дрогнувшим голосом сказал маг, хотя в последнем он солгал: раз она даже смогла говорить, то будет помнить! Еще как будет! — Может, следует послать всадников, чтобы прочесали местность вдоль дороги? — предложил он.

— Слышишь, Урхис? Направь людей, пусть рыщут вдоль дороги до Речного! — прорычал Малгар, потом повернулся в остальными и сказал еще громче: — Слушайте все! Эта история должна остаться здесь с нами! Если она долетит до Вестейма, я найду кто оказался так болтлив! Скоро Ольвия просто исчезнет! Исчезнет для всех нас! И все вы должны забыть о ней! Забыть навсегда о том, что здесь произошло и что здесь слышали!

Глава 13 Клыков святая твердь

Лапами оборотня рыть землю гораздо удобнее, чем руками. Однако там, под небольшим слоем земляных комьев, перемешанных с дерном, был человек, и его можно было зацепить когтями. Ольвия ясно чувствовала, что он жив. Для оборотня чувствовать на расстоянии тепло чужой жизни так же естественно, как проявлять особую чувствительность к запахам. Но кроме чужой жизни, госпожа Арэнт чувствовала запах крови. Сейчас он был особо сильным. Он пьянил и мучил, порождая жажду. Внимание так и соскользало в красную область зверя. Могло и вовсе упасть туда словно в пропасть. Этого нельзя было допустить — так учил ее великий маг и возлюбленный Райсмар Ирринд.

Как можно осторожнее Ольвия раскопала едва живого мужчину. Пока не всего: лишь голову и торс, оставив ноги в земле. Странно, что он выжил, под слоем земли — должен был давно задохнуться, хотя крупные земляные комья вперемешку с дерном могли лечь так, что у этого несчастного остался доступ к воздуху. Но еще более странно, что он выжил от таких ран! Малгар и его мерзавцы пронзили его почти десятком стрел. И когда этот могучий бородач упал на землю, виконт Кагиар, осмелев, подскочил к нему сбоку и пронзил мечом. Целил в сердце, судя по всему, не попал.

Глядя на лицо бородача, на котором еще сохранились следы земли, Ольвия вспомнила его имя: Яркус. Перевела взгляд на его грудь — из нее часто торчали острые обломки стрел, кровь из ран уже не сочилась. Он не мог выжить после всего, что с ним произошло, но вопреки всему, он был до сих пор жив. И тогда Ольвия поняла, что этот мужчина — оборотень. Таинственная сила зверя и защита Калифы удержала его душу в этом теле. Если ее, Ольвию, привело сюда какое-то особое чувство, похожее на внутренний голос, то значит, так угодно богам. Боги желают, чтобы она спасла этого мужчину. Другой, не менее сильный голос вел ее в Вестейм, требовал скорее найти там Райса. Этот голос — был голосом ее сердца. Несмотря на то, что Ольвия хотела побыстрее увидеться с Райсом и объяснить ему, что она была вынуждена написать то письмо, все равно она решила задержаться возле Яркуса до утра. При ее сильных лечебных зельях от алхимика Ирдемса шансы вернуть бородача к жизни были.

Закрыв глаза, госпожа Арэнт нашла в себе узел света. Схватилась за него вниманием и растворилась в слабом сиянии, снова превращаясь в человека — так ей будет легче позаботиться о едва живом мужчине эльфийки. Сидя перед ним совсем голой на траве, она огляделась: дорога на Вестейм была рядом, недалеко Речное. Здесь, даже после полуночи могли появиться всадники или запоздалая повозка, и следовало бы поскорее одеться, однако Ольвия решила сначала позаботиться о раненом — его жизнь могла оборваться в любой момент.

Скинув со спины дорожную сумку, графиня достала две склянки, купленные когда-то за немалые деньги. Откупорила первую — из нее так давно пила сама, и поднесла ее ко рту Яркуса. Как ни странно, самым сложным оказалось открыть его рот, он стиснул челюсти так, что у Ольвии едва хватило сил их разжать.