— Райс! Потом ты и я! Как только Малгар разорвет ее на куски! — услышал я голос Ионэль.
Она пронзительно смотрела на меня, светлыми как северное небо глазами.
Лапа графа Арэнда разорвала бедро моей возлюбленной. Брызнула кровь. Далеко, обильно. Багровые капли едва не долетели до меня.
С отчаянным рычанием Ольвия полосонула когтями по морде Малгара, разрывая щеку и шею. Когти графини оставили кровавый след, тут же покрывшийся изморозью. Граф-оборотень отбросил свою супругу сильным ударом левой. От такого человек упал бы наземь с переломанными костями. Госпожа Арэнт тут же вскочила, оказалась от Малгара слева, и я понял, что именно сейчас она вложится всем магическим ресурсом в «Холодные руки».
Так и вышло: ее левая лапа не ударила, а будто с тянуще погладила плечо Малгара. От этого контакта, длившегося всего пару секунд, вся левая часть графа покрылась инеем. Лютый магический холод тут же сковал его мышцы. Малгар попытался ударить ее в ответ, но теперь он, с глубоко промерзшим левым боком, стал намного медленнее графини.
Ольвия, прихрамывая из-за разорванного бедра, успела отскочить. И тут же появилась справа от ненавистного супруга, раньше, чем Малгар смог повернуться, Ольвия вонзила когти в его правый бок. Вонзила глубоко, сполна используя температурную магию.
Граф Арэнт застыл. Вся его шерсть от морды до ног густо поседела от изморози. Издав хриплый, сдавленный рык, он пытался поднять лапу и не мог.
— Ты, негодной, мучил меня всю жизнь! Ты получил меня коварством и грубой силой! Ты желал моей смерти, но добрые боги на моей стороне! Теперь все иначе, Малгар! Я больше не так, беззащитная девушка! Сам Волгарт направил меня, свершить над тобой справедливый суд! Пусть душу твою примет Калифа, если ей так угодно! — прорычала Ольвия и вонзила когти в его грудь.
Я тут же вспомнил, как это было Дерхлексом. Снова затрещали кости. В этот раз гораздо громче и суше. Крови не было — наверное тело Малгара промерзло на большую глубину. Мышцы госпожи Арэнт отчаянно напряглись, она издала жутковатый звук похожий одновременно на рычание и вой, и вырвала сердце оборотня из груди. Оно оказалось черным. Полностью черным.
Рычание Ольвии сменил пронзительный крик Ионэль. Я успел отбросить ее мягкой, но сильной волной кинетики. Выронив меч, эльфийка отлетела к горке камней. Проворно как дикая кошка вскочила на ноги. И тут с ней начало происходить нечто необъяснимое.
В первый миг я подумал, что Иона превращается в оборотня. Ее лицо, руки и ноги потемнели, пошли темно-красными прожилками, похожими на вздувшиеся вены. Мышцы эльфийки начали бугриться, расти, с треском разрывая одежду. Затем вокруг ее корчащейся от боли фигуры, образовалась черная сфера, по поверхности которой побежали темно-красные трещины.
— Лоррис! — крикнул я, завидев стоявшего рядом барона. — Прошу, уводите Ольвию! Если угодно насильно! Все прочь отсюда!
Я пока не понимал, что происходит, но чувствовал нарастающую угрозу. Угрозу столь огромную, что ей не смогу противостоять ни я, ни воины барона Лорриса.
— Все прочь отсюда! — вскричал я, активируя «Щит Нархана».
На миг повернув голову увидел, как ко мне, приподняв крылья, ползет Гирхзелл.
Тем временем черная сфера вокруг эльфийки быстро росла. Меньше чем за минуту она сравнялась высотой с первым этажом храма Калифы. А потом разлетелась рваными лохмотьями тьмы, и я увидел перед собой дракона. Огромного дракона, едва уступавшего размером Гирхзеллу. С черной, местами темно-красной блестящей кожей, недобрыми, пронзительными глазами Ионэль.
На миг раньше, чем пламя вырвалось из пасти Ионы, я успел развернуть «Щит Нархана». При этом я вполне понимал, что мой магический ресурс растрачен, его остатков едва хватит на недолгую защиту или слабую атаку.
Глава 25
Душа стремится в небо
Никогда прежде Иона не испытывала такую боль. Даже в тот день, когда ее пленили люди Малгара, унижали, били кнутом и без того истерзанное тело — вся та огромная боль казалась ничтожной, по сравнению с тем, что переживала она сейчас. Казалось, кости выкручивает из суставов, и они трещат, ломаются, превращаются в острые осколки; мышцы эльфийки разрывала неведомая сила, распирающая изнутри. Но главное — сердце. Оно превратилось в пламя, вспыхнувшее неожиданно, разрастающееся, сжигавшее ее всю дотла. Лишь когда Иона подумала, что от нее остался лишь один пепел, то с удивлением обнаружила: она жива. Но теперь жива она совсем иной жизнью — она стала другим существом.
Это осознание пришло так же быстро, как случившееся превращение. Вся неведомая сила, таившаяся в Ионэль, сейчас разрослась настолько, что, казалось, нет ей никакого предела. Наверное, даже Калифа не смогла бы справиться с Тетивой Ночи, если бы между ними случилось противостояние.