Astia vala femundis (СИ)

— Как зачем? — возмутилась Мариан, — Это же огурцы-молодцы. Эти парни всем нравятся! Шустрые и неприхотливые, они умеют быстро маскироваться на месте, хрен найдешь. Есть вероятность запускания в связке с томатами. Томат в определенный момент может здорово устрашить противника неожиданным и ярким появлением! — она положила несколько ломтиков помидора сверху. Фенрис взял вилку и надавил на овощи.

— Проверку боем не держат, — подыграл он. — Без огуречного подкрепления текут при малейшем давлении противника.

Хоук откусила от краюхи хлеба.

— Будешь? — спросила она.

— А это не какая-нибудь поддержка магов? — с наигранно-опасливым выражением переспросил Фенрис.

— Нет, это вкусная булка, — улыбнулась Хоук, и эльф откусил ломоть прямо из ее рук.

Какое-то время они молча ели каждый свою порцию. Мариан смешно болтала ногами, периодически подкидывая к Фенрису в тарелку что-нибудь, что ей не нравилось. Это уже превратилось в своеобразный ритуал. Хоук не была привередлива в еде: порой, ее просто веселило таскать понравившиеся кусочки из его тарелки, заменяя их на свои собственные, и ничего при этом не спрашивая.

— И часто ты играешь в войну со своим завтраком? — осторожно спросил Фенрис, предвкушая реакцию Мариан.

— А кого бы ты поставил в качестве авангарда? — вопросом на вопрос ответила Хоук.

— Даже не знаю… а яичница тебе зачем?

— Это же для замедления! Видишь, генерал Петрушка увяз! — она подвинула зелень вилкой, и та почти целиком погрузилась в желток.

Фенрис хмыкнул и отодвинул от себя опустевшую тарелку.

— А я бы выбрала красный перец! — с умным видом заявила Мариан.

— Почему это?

— Почему- почему, — передразнила Хоук, — это же наглые отборные сволочи! Непробиваемые, непроедаемые и очень действенные. Отдельные маневренные подразделения способны вызывать отчетливое недержание у противника, а также жжение и зуд, везде, где только можно и в глубоком тылу тоже, — она хрюкнула, пытаясь отпить чай.

— Спецвойска? — предположил Фенрис, и Мариан покатилась со смеху.

Эльф протянул руку и коснулся ее волос. Осторожным движением он заложил отросшую взлохмаченную челку за ухо. Хоук вдруг посерьезнела.

— Хорошо тут? — спросила она, двигаясь к нему поближе.

— Пожалуй, — улыбнулся Фенрис, целуя ее в нос. Мариан поморщилась.

— Только представь, что где-то может быть хуже…

— С чего вдруг такие мысли? — удивленно спросил эльф, оглядывая чисто прибранную кухню. Единственный хаос во всем помещении присутствовал на столе, за которым они разделили трапезу.

— Просто… — она на секунду задумалась. — Представь, что тебе нравится что-то! Больше всего на свете нравится! Оставляет неизгладимый след в душе, запечатлевается в памяти, — она вдруг замялась. — Интересно, это правильное слово?

— Хоук, ты что, не выспалась? — Фенрис забеспокоился.

Происходящее выглядело как обычно, и в то же самое время не так.

Но что же именно не так? Он снова принялся смотреть по сторонам, пытаясь увидеть неправильное в окружающих его предметах. Те же тарелки и чашки в серванте с посудой… Маленькие кастрюли, большие сковородки и котелки. Все расставлено по местам в точности, как и вчера.

— Фенрис, — Хоук коснулась его руки кончиками пальцев. По коже пробежал холодок, и эльф перевел взгляд на Мариан.

— Что случилось?

— Ты чувствуешь это, ведь так? — она нахмурилась. — Попробуй вспомнить, что было перед тем, как ты оказался здесь?

Эльф напрягся. В затылке противно заныло, в горле запершило, а съеденный завтрак вдруг настойчиво запросился обратно. Стало подташнивать.

О чем она говорит? Перед тем, как войти на кухню, он проснулся в их постели, среди развороченных одеял и подушек… В воздухе пахло выгоревшими свечами, которые Хоук так нравилось зажигать по вечерам.

— Фенрис, мне нужна твоя помощь, — шепотом произнесла она и с легкой опаской огляделась по сторонам.

— Какая еще помощь? — с недоверием пробормотал эльф и осторожно взял ее за руку.

— Мне больно и… очень темно.

— Что происходит, Хоук, это какая-то шутка?

— Пожалуйста, вспомни… — умоляющим тоном попросила Мариан. По её щеке вдруг скатилась слеза.

— Что я должен вспомнить? Я не понимаю о чем ты. Почему ты плачешь?

— Только если ты сделаешь это сам, сможешь прийти в себя! Я не могу сказать! — Хоук говорила виновато, будто хотела вот-вот просить прощения непонятно за что.

Фенрис почувствовал, как ее ладонь, которую он все это время заботливо поглаживал, становилась все холоднее. Мариан не шутила, это бы он сразу распознал. Но почему такая резкая смена настроения? Почему ей вдруг нужна его помощь?

Эльф снова посмотрел по сторонам и увидел, как у предметов размываются очертания. Комната подернулась пеленой, словно тошнота, одолевшая его секунды назад, довела до головокружения, и у него вдруг резко ухудшилось зрение.

Фенрис как следует потер глаза, а когда открыл их, увидел, что Хоук исчезла.