Астийский эдельвейс

Между тем, вы вернулись в Вормалей. Вместе с Платовым. Специально для поисков остатков корабля. Это была серьезная опасность. Я дала указание Киберу следить за каждым вашим шагом, тщательно проверять каждый найденный вами предмет и непременно изымать все, что имело хоть малейшее отношение к экспедиции Агно. Но вы не останавливались ни переднем. Не примирившись с потерей «крестика Малея», вы спустились на дно Вормалеевского озера и даже забрались в туннель, соединяющий его с Тинто.

Это было прямой угрозой нашей безопасности. В туннеле размещались шлюзовые механизмы, дежурили наши универсальные автоматы. Разве можно было допустить, чтобы вы увидели все это? И без того вы знали слишком много.

Сколько хлопот доставили вы мне в этот день! Особенно, когда гидравлический удар сорвал маску с вашего лица. Пришлось срочно наводить на вас вашего партнера-аквалангиста через элемент связи. И все-таки не обошлось без серьезных травм. Это было очень непросто — не допустить вашего проникновения в туннель и уберечь вас от гибели.

Но поступить иначе я не могла. В противном случае пришлось бы ликвидировать базу на Тинто. Однако тогда это было невозможно: слишком много неясного оставалось в судьбе Ао Рио Эмико. Немало хлопот доставило мне и найденное Таней «рубило». Проникнуть к вам в сейф мои автоматы не могли. Уничтожить же находку вместе с сейфом в ваших жийЫх помещениях было слишком опасно. Пришлось пожертвовать багажным сараем, предварительно пометив сейф радиоактивным крепом. С этим «ястреб» справился успешно. А посланный нами обломок астероида даже у специалистов не вызвал подозрения в преднамеренном уничтожении сейфа.

— Да, это была чистая работа, как и уничтожение контейнера с астийским эдельвейсом, — невольно вздохнул Максим. — А вот во время изъятия у нас конкреции, найденной в шурфе, ваш автомат определенно сплоховал: пуля, пущенная охотником, сплющилась о его поверхность, и я сразу понял, с чем имею дело.

— Я знала это. Но уничтожение вещественных доказательств было важнее ваших умозаключений. Тем более, как я поняла, ваши ученые не очень-то верят словам и не очень спешат менять привычные представления. Однако вы по-прежнему, несмотря ни на что, рвались к намеченной цели. Вас не остановил и гигантский катаклизм, явившийся следствием гравитационного удара, произведенного мной с целью уничтожения последних остатков Ао Рио Эмико.

Можно было только восхищаться вашей целеустремлённостью, если бы она не была направлена против нас. Вы сами заставляли предпринимать по отношению к вам все более жесткие меры. Так и в то время, когда я была в челночке на Тинто и готовилась уже стартовать на корабль, вы пришли туда с магнитофоном и кинокамерой. Я знала, что ночью защитное поле корабля может просвечивать даже сквозь воду озера. Ясно, что вы с вашей наблюдательностью и упорством могли зафиксировать его. Пришлось просить Кибера вызвать ливень над Лысой гривой.

И ведь все это время, несносный вы человек, я должна была следить еще и за вашей безопасностью. Но тут, как нарочно, стало плохо с Мионой. Я уже потом, много позже поняла, что ваши элементы, неведомо для меня и Кибера, связывали вас на уровне подсознания. Видимо, ваши злоключения той ночью и вызвали у нее нервный шок. Пришлось немедленно прервать дождь и у вас на глазах стартовать к кораблю. Я знала, что невероятно ионизированный вследствие грозы воздух, взаимодействуя с защитным полем челночка, даст феерическую картину взлета. Но у меня не осталось иного выхода: в опасности была жизнь Мионы. К тому же, вы знали уже так много, что это мало что могло прибавить.

Зато всё происшедшее на озере могло послужить для вас столь серьёзным предупреждением, что вы покинули бы наконец Вормалей. Однако я снова недооценила вашей воли. Ничто, оказывается, не могло остановить вас на пути к избранной цели. То, что произошло вскоре вслед за тем на Зубе Шайтана, окончательно убедило меня в этом.

— Так разве дело заключалось только в достижении этой цели?

— В чем же ещё?

— Неужели вам ни разу не пришло в голову, что во сто крат более сильным двигателем всех моих поступков была любовь к Мионе, желание найти ее, узнать о ней хоть чтонибудь.

В глазах Этаны мелькнуло что-то похожее на растерянность:

— Любовь к Мионе? Уже тогда?.. Впрочем, сейчас я, наверное, догадалась бы об этом. Но в то время… В то время это просто не укладывалось в моих представлениях. Любить человека, которого почти не знаешь, который столько лет подряд не дает о себе никакой весточки, само существование которого окутано непроницаемой тайной, любить годы и годы, любить несмотря на все удары жизни! Как это странно… И… великолепно.

Этана прикрыла глаза и надолго замолчала, словно вспоминая что-то давно забытое: