Астийский эдельвейс

— Нет, тогда я была искренне убеждена, что вас влекут лишь загадки необычных находок. Я не сомневаюсь, что и на Зуб Шайтана вы решили забраться только потому, что там размещались усилители нашей дальней связи. Ясно, как важно было для вас завладеть этими приборами или хотя бы сфотографировать их. Тогда вы с полным правом смогли бы поставить вопрос о новой экспедиции в Вормалей.

Но злая ирония заключалась в том, что никаких усилителей на скале уже не было, а наши автоматы приступили к ликвидации базы на Тинто. Предупреждать вас об этом было бессмысленно. Трудности восхождения вас, как и прежде, не пугали. И вот произошло то, за что вы вправе были назвать меня злодейкой.

Да, я знала обо всем, что произошло на скале. Я видела, что вы гибнете, гибнете самой мучительной смертью, и ничего не могла сделать, чтобы облегчить вашу участь. Только… Вот чего мне стоило это «злодейство», — Этана отвела в сторону прическу, и Максим увидел серебристую прядь на виске, за ее маленьким красивым ухом. — Вы можете мне верить или не верить, но все то время, что вы провели на вершине скалы, я ни на секунду не сомкнула глаз и не встала из-за пульта вводной системы Кибера.

А дело заключалось в том, что в то самое время командование ваших ракетных войск в порядке учения выбросило в каких-нибудь сотне километров от Вормалея большой десант и создало базу с массой радаров и прочей электронной техники. В этих условиях я вынуждена была даже убрать с орбиты спутник-ретранслятор, работающий на Вормалей, и лишить сознания улетевшую в челночке Миону, чтобы, возвращаясь с Тинто, она случайно не воспользовалась каким-либо источником излучения. Само наблюдение за скалой сказалось в высшей степени затруднительным. А Кибер, основой всех программ которого была первостепенная забота о сохранности корабля и его экипажа, отказывался даже анализировать возможности вашего спасения.

Единственное, что я могла сделать, это послать к вам аварийный снаряд. Он стоял уже в стартовом шлюзе, в него была заложена вся необходимая программа. И, видимо, в самый последний момент я воспользовалась бы им, несмотря на все возможные последствия. Но любящее сердце Тани опередило меня… А может, и спасло Ао Тэо Ларра от очень больших бед.

— И вы ничего не смогли сделать для нее?

— Я сделала все, что могла. И тем не менее…

— Я сделала все, что могла, — повторила Этана с каким-то особым упорством, словно стараясь убедить в этом себя, и отвела глаза в сторону. — Ну, а дальше… Дальше вы все знаете. Мы расстались с Вормалеем навсегда, а моя недоброжелательность к вам как-то сразу исчезла. Нет, не потому, что я чувствовала себя в чем-то виноватой перед вами, ведь я всегда была прежде всего командиром галактического корабля. А потому, наверное, что поняла: вы, как человек, были неповинны ни в своем, в общем-то похвальном упорстве, ни в тех жизненных ошибках, каких наделали вследствие слишком большого мягкосердечия, или под бременем тех условностей, каких так много еще у людей Земли.

Как бы там ни было, я дала указание Киберу ввести ваш элемент связи в прежний режим и снова стала наблюдать за вами. Не скрою, я уже тогда, в эти последние годы вашей жизни на Земле, пожалела о своем решении разлучить вас с Мионой. Но лишь той ночью, на лахтинском поле, увидела всю глубину ваших чувств к ней и лишь здесь, на корабле, смогла до конца, по-настоящему полюбить и оценить вас. И не только вас. Все человечество, вся цивилизация Земли предстала передо мной в совершенно ином свете.

Тридцать лет по вашему исчислению я всеми доступными мне средствами изучала Землю и землян, и лишь в последние несколько месяцев поняла…

Она вдруг замолчала, словно прислушиваясь к чему-то, и встала с места:

— Простите, Максим, я вынуждена вас оставить. Мне нужно немедленно пройти к пульту вводной системы Кибера.

Он не без сожаления поднялся вслед за ней:

— Но что вы поняли, Этана?

— Это долгий разговор, мой друг. Надеюсь, мы продолжим его, и очень скоро. Я хотела бы, чтобы это было скоро… А впрочем… Можно в двух словах и сейчас, — она чуть помолчала. — Я хотела сказать, что лишь в последнее время поняла: легенда об ингрезио — не просто легенда. А главное, что нечто подобное нужно Системе и ныне.