«Астра-1»

– Всех специальностей. Физиков, химиков, математиков, биологов, генетиков, технологов. Задействованы были все направления. Это был личный приказ товарища Сталина. Помимо этого, были и другие приказы. Но товарищ Сталин неожиданно умер, а наша работа, после определенных изменений, в строгой секретности продолжилась. На поверхности, в Министерстве обороны, лишь узкий круг лиц знал о том, что происходило внизу. Это тщательно хранилось в секрете. Более тридцати лет объект успешно справлялся со всеми задачами. Десятки инновационных открытий, сотни изобретений… Новейшая военная техника, оружие, медикаменты, яды, топливо… Некоторые из этих разработок были отправлены на поверхность и внедрены в массовое производство. Объект быстро строился, увеличивая собственные внутренние территории и резервы.

В 1985 году, мы начали работу над строительством нов… – полковник осекся на полуслове. Неожиданно, справа и слева, под самым потолком, одновременно вспыхнули красные лампы, а где-то позади меня завыла противная сирена.

– Какого черта? – Зимин вскочил с места, схватил телефонную трубку и без церемоний рявкнул туда: – Дежурный! Что? А ну, повтори!

Отбросив ее в сторону, он засучил рукава, подскочил ко мне и ухватив меня за шею, заорал:

– Ну?! Сволочь! Ваша работа?

– Я не… Не понимаю… – захрипел я, пытаясь вырваться. Хватка у него была железная.

– А я ведь хотел по-хорошему! – он вдруг отпустил меня и швырнул на пол. – Петров!

– Я! – дверь распахнулась и в кабинет, под дружный вой сирен, ввалился вспотевший, порядком потрепанный майор. – Там, эта… Авария!

– Знаю! – отмахнулся полковник. – Этого доставить обратно к Германову! Пусть по горло накачает его своей экспериментальной химией, до тех пор, пока он не сдохнет, подобно собаке. Остальных в карцер! Гнить!

Майор осклабился.

– Есть! Охрана, сюда! – он только и ждал чего-то подобного. – Этого ведите обратно к Германову! А тех, троих, в изолятор!

– Подготовьте мне дрезину, живо! – приказал Зимин, затем подошел к массивному железному шкафу в углу комнаты и распахнул двери. – Главного инженера и всю обслугу реактора к объекту! Аварию устранить в самые короткие сроки!

– Есть!

Последнее, что я успел увидеть до того, как меня вывели из кабинета, это какой-то странный, громоздкий комбинезон, который Зимин извлекал из шкафа.

– Вы? Это вы сделали? – спросил мен побледневший профессор Германов, закрывая дверь моей камеры.

– Да что сделал-то? – взорвался я. – Что, чёрт возьми, происходит?

– Реактор! Ядерный реактор, обеспечивающий энергией весь комплекс, в аварийном состоянии. Там произошел взрыв.

– Ни я, ни мои друзья ни в чем не виноваты. Поверьте!

– Вы считаете, я должен вам верить?  Почему?

– А есть причины не верить? – спросил я, но поздно сообразил, что произнес глупость – у Германова, как и остальных, был основательно промыт мозг. Что тут за ерунда творилась все эти годы? Что за идеология? Откуда эти предрассудки о диверсантах?

– Полковник только и ждал вашего появления… Он говорил… – осекся Германов.

– Да сволочь ваш полковник! – перебил я. – У него паранойя! Свихнулся совсем!

– Почему?

– Да потому! – вскрикнул я. – Потому, что любой, кто, неважно по каким причинам, любым причинам, случайно окажется в этом месте, сразу же будет приписан к диверсантам! Это же бред! Вы со стороны это послушайте!

– Окажется случайно? Это секретный объект Министерства обороны! Здесь не проходной двор.

– Ну, мы же здесь! – я развел руки в стороны. – Мы понятия не имели, что тут… все это. Мы секретное Московское метро искали.

– Этот объект – часть того самого секретного метро! Хотя, конечно, отрезанный от основного метрополитена.

Я замер, мгновенно успокоившись. То есть, получается, что наша первоначальная версия о метрополитене все-таки реальна?

– Отсюда есть выход?

– Разумеется! Но вам к нему не пройти! Личный приказ Зимина!

Глава 17. Побег

Разговор с профессором оказался весьма продуктивным. Германов, хоть и относится к моим словам с явным недоверием, но был вовсе не из числа параноиков, в отличие от самого полковника Зимина. И хотя я все ещё находился в камере, приказ полковника накачать меня химией Германов выполнять не почему-то не спешил, а это не могло не радовать. И хотя, кроме Зимина, профессора и того, майора – дознавателя я больше ни с кем не контактировал, общая картина мне уже была известна – нас заведомо, без разбирательств, заклеймили как врагов. Без выяснения обстоятельств, проверок. Действительно, зачем все усложнять?