Астраханский край в годы революции и гражданской войны (1917–1919)

В Вышке местная дружина из 12 человек, не рискнув иметь дело с односельчанами, отправилась грабить калмыков. Под лозунгом «Бери все смелей!» она изымала баранов, муку и утварь у жителей соседних улусов. В результате дружинники были арестованы милицией[986].

В Сергиевке жители жаловались на то, что члены комбеда «все, что попало под руку, свалили в одну кучу и отобрали», «обзывались матерными словами и грозили посадить в подвал», «во время обыска хотели застрелить за четверть брусничного чая, который я не давала». Изымали швейные машинки, шерстяные юбки, брюки, сапоги. Председатель комбеда Иван Руднев приходил на обыски вместе с женой, после чего некоторые реквизированные вещи оказывались в ее гардеробе. В результате в село приехали следователи, которые пресекли все это безобразие[987].

Безусловно, местами комбеды изымали серьезные запасы хлеба у перекупщиков, поставляя товар в город, но эти результаты, очевидно, перечеркивались ростом антисоветских настроений и разрушением обычного товарообмена между селом и городом.

Не случайно комбеды более активно создавались в северных хлебородных уездах и буксовали на юге. К 1 декабря доля охваченных комбедами волостей составляла в Царевском уезде 83 %, в Черноярском – 70 %, в Енотаевском – 38 %, в Астраханском – 10 %, и в Красноярском, где был создан всего один комбед, – 6 %.[988]

На юге же реквизиции просто разрушали торговые связи. В Федоровке, например, было реквизировано скромное имущество трех торговцев на общую сумму чуть более тысячи рублей – гвозди, медикаменты, краска, гири и т. п. Комбед не присвоил его, а честно передал в магазин и аптеку, но частный завоз товаров в село на этом прекратился[989].

Полновластными хозяевами, стоящими выше любых избранных Советов и комбедов, считали себя комиссары.

Председатель губисполкома Липатов писал, что в большинстве случаев военкомы восстанавливали против себя крестьян, требуя квартир, прислугу и бесплатного продовольствия. Был случай, когда военный комиссар взял с собой в купе поезда теленка и сено. А красноармейца, который просился в вагон, этот комиссар сбросил с подножки.

Были и полуанекдотичные случаи. В Енотаевский уезд выехала инспектор внутреннего отдела, молодая девушка, которая поругалась с местным советским лидером и хотела его застрелить. Ее арестовали, и Липатов с определенным трудом ее вызволил[990].

Прибывший в Никольское из Астрахани в качестве инспектора Козлов разогнал местную парторганизацию, а знакомый нам Дайковский, оказавшись в Черном Яру, окружил себя молоденькими девушками, которым выдал партийные билеты и стал заменять ими местных партийцев[991].

Со злоупотреблениями пытались бороться. В Кайсацкой степи, например, за систематическое пьянство, очевидно, мешавшее в работе, был снят с должности военком Буланов[992].

Но партия большевиков захлестывалась массовым притоком не подготовленных к управлению людей. Обвинять в этом большевиков, конечно, нелепо, потому что не они ограничивали предыдущие столетия доступа обычных людей к образованию и культуре. Они, как и эсеры годом ранее, оказались перед фактом желания множества людей примкнуть к правящей партии в условиях дефицита собственных кадров.

В селе Троицком в партию вступило 70 человек[993]. В селе Молчановке Николаевского уезда в партию записалось 75 человек, и местный комитет планировал довести это число до двухсот[994]. В Пришибе (Царевский уезд) в партию вступили 500 человек[995]!

Мероприятия по созданию первичных организаций в селах напрямую оплачивались из бюджета[996].

В Теплинке Красноярского уезда один из жителей записался в компартию только для того, чтобы отобрать дом у тещи, перешедший к нему по разводу с женой. В соседней Сафоновке в комячейку «записались такие члены, которые записались исключительно по соображениям, что партия даст им власть отбирать коров и пр.». Обе ячейки были расформированы и созданы заново[997].

С осени 1918 года вступление в компартию стало означать не только административные преимущества, но и реальную возможность призыва на фронт. Так, в Икряном в армию была мобилизована половина из 60 местных коммунистов[998].

Некоторые ячейки представляли собой просто вооруженные отряды. Например, в Петропавловке[999] в парторганизации состояло 20–30 коммунистов, которые были хорошо вооружены и организованы. В Цареве организации РКП(б) не существовало вплоть до середины августа. Сформировать ее удалось только из отряда красноармейцев, который буквально на следующий день покинул город и отправился охранять переправы через Волгу[1000].

Неожиданных сложностей добавило переименование правящей партии.