Астраханский вокзал

– Кого ищете? – не выдержал парнишка-стропальщик, проезжавший рядом на лесенке крана. – Может, помочь?

– Весовщицу! Невысоконькую, в шапочке…

– Со шнурочком? Валю? Так бы и сказали! Отпросилась она – скоро будет.

– Попросите ее позвонить. – Денисов нахмурился, достал визитку.

– О! – присвистнул стропальщик. – Инспектёр де инструксьон криминель… – Карточка была на двух языках, за образец Денисов взял визитную карточку Кристинина. – Э бьен! Как только появится – сразу передам. Вот и образование пригодилось!

1 января, 9 часов 50 минут

Инспектора на диване уже не было.

Слыша за собой шаги, Денисов проскользнул к столу, сбросил куртку на диван и быстро открыл сейф. Занимаясь личным сыском на вокзале, он, безусловно, не должен был уезжать. Холоди-лин застал Денисова в той же позе, в которой и оставил час назад, – сидящим на корточках у раскрытого сейфа.

– Никто меня не спрашивал? – спросил Холодилин.

– При мне нет.

На одной плоскости была товарная станция, стрелок в литых галошах и огромном тулупе, бойкий, понимавший по-французски стропальщик, он сам, Денисов, только что прибежавший с товарной станции, на другой – заместитель начальника управления полковник Холодилин, полагавший, что все это время Денисов провел в кабинете, вокзал, кабинет с колонной, опять же он сам, инспектор Денисов, являвший ту единственную грань, в которой обе эти плоскости пересекались.

– …Я отлучался…

– Прозвенел телефон.

– Астраханский вокзал, милиция.

– Меня просили позвонить. Я из контейнерного отделения…

– Инспектор Денисов. Здравствуйте. – Он на секунду замялся. – Уголовному розыску важно знать, как вы встретили Новый год. Не удивляйтесь. В трубке раздался смех.

– Неплохо: смотрели телевизор. Часа в три ночи вышли на лыжах. В лесу хорошо! Не приходилось бывать?

– Приходилось, но давно. Во сколько часов вы вернулись из леса?

– В шесть, сразу на работу поехала. Можете объяснить, зачем это уголовному розыску?

Основной вопрос Денисов приберегал на конец.

– Каким образом вам стало известно, что из электрички в четыре двенадцать кто-то побежал на Дубниковскую улицу? К девятиэтажке?

– Вот оно что? А я-то думала! – Весовщица снова засмеялась. – Мне подружка рассказала – Нина Устюжанина. Она в той электричке проводницей ездила.

– Вас понял.

Круг замкнулся.

1 января, 10 часов 15 минут

– Кто это приходил к тебе тридцать первого декабря вечером на работу? – спросил Блохин у дежурного по автоматической камере хранения, полушутя и как бы не придавая большого значения. – Давно его знаешь?

Блохин пригласил Порываева для беседы в кабинет.

– …Или только познакомились?

Длинноволосый Порываев сидел перед столом, выставив вперед тонкие, в огромных ботинках ноги. Вопрос застал его врасплох.

– Да нет. Наш один – белостолбовский.

– Сосед, что ли?

– Он вроде теперь в Москве живет. – Порываев оглядел кабинет.

Блохин спрашивал наугад.

– Будем считать: товарищ. – Он оживился. – Что его на вокзал-то принесло? В такой день!

– Кто знает? Может, просто так пришел!

– Ну уж просто так! Как, говоришь, его фамилия?

– Я и имени-то не знаю. Поздороваешься обычно: «Как дела, старик?» – «Ничего». Вот и все. – Порываев разговаривал нехотя, но Блохина это не смущало: у него была своя линия поведения во время таких бесед.

– Бывает. У меня тоже, бывало, друзья-знакомые! Полгорода здоровается, где ни появишься, в любое время суток! Этот-то к тебе в какое время заявился?

– После мариупольского.

– Примерно в двадцать один час. Выпивали? По глазам вижу! А закуска? – Блохин засмеялся, снял с головы шляпу, подумал и снова надел. – Или под водичку?

Порываев колебался.

– Не бойся, начальнику вокзала не скажу. Старый год провожали?

Независимо от ответа Блохин знал правду – выпивали. Во время кражи из автоматической камеры хранения дежурный был навеселе. К нему приходил человек, которого дежурный либо не знает, либо хочет скрыть. Все вместе это составляло освященный традицией набор ингредиентов раскрытия любого преступления: подозреваемый, ведущий сомнительный образ жизни; сообщник, которого «не знают», и алкоголь.

– Ну ладно. Не хочешь – можешь не называть. Не настаиваю. Вот мне что скажи: когда ты открываешь ячейку и видишь, что в ней нет вещей, как ты обязан поступить?

– Пустую ячейку я оставлю открытой – пусть пассажиры пользуются.

– Правильно. Следующий вопрос: когда по указанию инспектора ты вскрывал ячейки, какую-нибудь из них оставил открытой?

– Я? – Порываев с секунду смотрел Блохину в глаза, потом не выдержал, отвел взгляд.

– …Да или нет?

– Нет

– Вот видишь! Значит, во всех ячейках лежали вещи!

Порываев не догадывался, куда клонит Блохин, но чувствовал подвох.

– Повторяю: поскольку ты ни одной ячейки не оставил открытой, значит, среди них не было ни одной пустой – вывод из двух первых посылок. Так?

– Так.

– Следовательно, в пятьсот второй – слушай внимательно! – лежали в это время вещи. Их украли уже после этого. Верно?

– Погодите! Про них я ничего не знаю! Я же только приоткрывал ячейки, чтобы пассажиры свои вещи искали! А сам в них не заглядывал.