Астраханский вокзал

– …Вам не кажется подозрительным? Почему он подходил к нам, когда мы закрывали ячейку? Какая в этом была необходимость?

Денисов не ответил.

– Стойте! – неожиданно крикнула женщина. – Вот наши вещи! Сумка и чемодан!

Мужчина метнулся к ячейке:

– Они самые!

– Видите! – зашумел Горелов. – И ячейку-то правильно не запомнят! А все едут, едут… И шифр другой – четыре пятерки!

Потерпевший притих, он смущенно улыбался, пока жена проверяла вещи.

– Что это?! Я «молнию» застегнула до конца. Хорошо помню! Кинокамеры нет. Еще каких-то вещей… Хрусталя, баккара в серебре. Я его отдельно завертывала. Экспонометра…

– Испорченный был, искупался в Тыми прошлый год…

– …Духи. Ну и апельсины…

При упоминании об апельсинах механик нервно хрустнул нераспечатанной пачкой «Столичных».

– Вы лучше ищите! Если бы уж взяли, то все взяли, вместе с сумкой. Станет вам вор здесь с вещами располагаться, отбирать! Ждать, когда поймают! Он взял – и ходу!

«Надо вызывать следователя, давать ориентировки, – подумал Денисов, – как пишется „баккара“? С двумя „к“?»

1 января, 4 часа 20 минут

«Всем, всем. 31 декабря примерно в 21 час на Астраханском вокзале совершена кража вещей из автоматической камеры хранения. В числе похищенного – хрустальная ваза, баккара в серебре в виде чаши, закусочный прибор серебряный на восемь предметов, кинокамера „Кварц“, фотоэкспонометр „Ленинград“ – номера уточняются, флакон французских духов „Ле галон“ с изображением на этикетке парусного судна, деньги в сумме…

Прошу принять меры розыска преступников и похищенных вещей. Дежурный по отделу милиции на станции Москва-Астраханская.

Капитан милиции Сабодаш».

1 января, 4 часа 40 минут

Следователь и эксперт заканчивали составлять протокол осмотра, когда в отсеке камеры хранения появился майор Блохин. Старший инспектор был не один – позади держались двое похожих друг на друга мужчин – отец с сыном.

– Кажется, еще кража, – объявил Денисову Блохин, – ну и подежурили мы! Наверное, по благодарности отхватим. – Он протер пальцами стекла очков и пристально посмотрел на Денисова. – Набрали шифр, а ячейка не открывается.

Денисов отвел взгляд: Блохин мог «пересмотреть» кого угодно.

– Может, перепутали шифр? Или ячейку?

– Вряд ли.

В подтверждение его слов потерпевший-сын кивнул.

Следователь и эксперт из оперативной группы управления милиции подошли ближе, прислушиваясь к разговору.

– Нам пока не уходить? – спросил эксперт. – Заодно и эту ячейку осмотрим. – Ему явно не хотелось снова приезжать на Астраханский.

– Сейчас узнаем. Молодой человек! – крикнул Блохин Порываеву, видневшемуся в конце отсека. – Подойдите на минутку! – Блохин нервно передернул плечами – казалось, он так и не отогрелся за ночь. Полные, обросшие за ночь щеки старшего инспектора и особенно шея отливали с мороза лиловато-красным.

Дежурный подошел к ячейке. Дверца открылась под тревожный аккомпанемент зуммера: внутри оказался чемодан из свиной кожи, перетянутый толстыми ремнями.

– Не наш, – сказал молодой, сильный акцент выдавал в нем уроженца Прибалтики, – наш небольшой, новый. Мы его неделю назад купили в Каунасе.

– Когда вы клали вещи? – заученно спросил Блохин.

Потерпевшие перекинулись несколькими фразами.

– Отец говорит, что он клал чемодан утром тридцать первого. Он говорит еще, что здесь в это время было много людей, но отец надеется, что все будет в порядке, поскольку он аккуратно выполнил все предписания.

– Спросите, кого он подозревает из тех, кто находился в отсеке? – разговаривая, Блохин снимал и снова надевал свою шляпу. – Кто из них мог подсмотреть шифр?

– Он говорит, что не знает.

– Извините, – Денисов почувствовал неловкость, демонстрируя явное нетерпение, – на какой шифр была закрыта ячейка?

– Год своего рождения…

– А именно?

– Одна тысяча восемьсот девяносто два.

Все оглянулись на человека, который не подозревал, что речь идет о нем, и все время, пока находился у ячейки, оставался одинаково невозмутимым. Блохин снова разыскал Порываева, успевшего скрыться в лабиринте отсеков.

– Измените шифр так, чтобы новый никто не знал. Когда придут за чемоданом, пошлите ко мне или к Денисову – узнаем, с какого времени лежат вещи.

Порываев просунул руку в ячейку, не глядя, чтобы его не могли потом упрекнуть, изменил шифр внутри.

– Могу идти?

Старик литовец что-то сказал, показав на дежурного, сын перевел.

– Этот дежурный был недалеко.

– Мы вернемся к этому разговору. Что же находилось в чемодане? – Блохин глубже натянул шляпу-«дипломат».

– Он говорит, – начал сын с излюбленной формулы, – вещи и чемодан большой ценности не представляют. Только кожаная папка, она лежала на дне чемодана. В ней были деньги. Он еще говорит, что приехал покупать машину «Жигули».

1 января, 5 часов 10 минут

– И сразу заявили о второй краже! – кричал в трубку Сабодаш. Увидев Денисова, дежурный на секунду зажал своею огромной ладонью мембрану. – Ничего нового нет? Звонки, брат, совсем одолели! Сейчас с дежурным по управлению разговариваю в третий раз! Алло! Да, слушаю! Куда мне пропадать?!