Астральная жизнь черепахи. Наброски эзотерической топографии. Книга первая

– Так это вы нефть тут ищете?

– Да, – гордо произнес геофизик, – я проехал по всей Австралии с серией лекций и сумел убедить спонсоров в перспективности такого поиска. Скоро, очень скоро, о нас заговорит весь мир.

– Ну и как скважина? – осторожно поинтересовался я. – Есть результаты?

– Нефти пока нет, – чуть сбавив тон, ответил геофизик, – но все сопутствующие признаки налицо.

Я подивился было его наивности, но, окинув взглядом буровую вышку, фургончики и рабочих, решил, что наивным геофизика назвать трудно. Какая-то иная причина заставляла его крутиться возле святых мест и не просто крутиться, а зарываться, закапываться в них. От могилы Гаона я его отогнал, тут ему удалось достичь большего.

Заметив мою скептическую улыбку, геофизик нахмурился.

– Ты что, и тут сторожишь? – произнес он, указывая в сторону монастыря. – Неусыпный часовой, понимаете ли! Так у меня официальное разрешение на руках. По форме и с печатями, могу показать.

–Успокойся, к этому капищу я никакого отношения не имею.

Геофизик приблизил ко мне свое лицо.

– А может, ты теперь другое место охраняешь, может, проблемы есть? Только скажи, мы тебе опять пособим.

Я уже раскрыл рот, чтобы спросить, кто это «мы» и как они собираются мне пособлять, но запах, исходящий от геофизика, сразу все поставил на место. Он был хорошо пьян, работничек, наверное, «принял» с самого утра и нес теперь всякую ерунду. Но одну вещь я все же спросил.

– А чем, собственно, ты можешь мне помочь? И где?

– По жизни, – осклабился геофизик. – По жизни. Всем и везде. Благословение, например, получить или разрешение выхлопотать.

Он вдруг сменил тон и угрожающе зарычал:

– Что ты вечно болтаешься у меня под ногами! Из Вильнюса тебя выставили, так ты здесь топчешься. Брысь, пока не задавил!

Разговаривать с этим пьяным оболтусом было не о чем, я распрощался и ушел.

И с Авигдором мне довелось пересечься. Вернее не с ним, а с легендой о нем. Приехав в Израиль, Авигдор долго выбирал для себя подходящую компанию, пока не прилепился к ешиве на могиле Йосефа[52] в Шхеме. Хабад к тому времени ему разонравился, и он с головой ушел в учение рава Кука. Обосновался Авигдор в Элон-Море, небольшом еврейском поселении возле Шхема и каждый день ходил в ешиву пешком, закутавшись в таллит. Путешествие было довольно небезопасным, Авигдора несколько раз останавливал военный патруль и на джипе привозил к главе ешивы. Но Авигдор не обращал на опасности никакого внимания, утверждая, будто во время ходьбы его душа соединяется с душой праведника Йосефа, и лучшей защиты невозможно придумать.

Так продолжалось несколько лет, арабы не трогали Авигдора, то ли считая его сумасшедшим, то ли предполагая, что за его подчеркнутым бравированием скрывается очередная уловка сионистов. В конце-концов, его оставили в покое, он даже превратился в местную достопримечательность.

Говорят, будто каждую из трех ежедневных молитв он читал по другому обычаю: утреннюю – как сефарды, дневную – как ашкеназы, а вечернюю – по молитвеннику каббалистов. Этот молитвенник Авигдор случайно обнаружил в лавке арабского старьевщика, неподалеку от гробницы праотцев в Хевроне. Старьевщик не читал на иврите и не понимал о чем книга, но на всякий случай заломил тройную цену. После длительного торга, с уходами и возвращениями, молитвенник перешел к Авигдору.

Книга была издана в Стамбуле триста лет назад и, чтобы установить подлинную ценность покупки, Авигдор показал ее раввину иерусалимской ешивы каббалистов, четыре века работающей в Старом городе. Учеба в ней не прерывалась даже во время иорданского владычества над этой частью Иерусалима. Рассказывают, будто по личному указанию короля Хусейна в нее разрешили переехать нескольким каббалистам из сирийского города Халеб, и занятия проводились в подвале, при свете свечей.

Увидев молитвенник, раввин разволновался. Оказывается, это был один из десяти исчезнувших экземпляров уничтоженного издания. После смерти Шабтая Цви султан стал опасаться повторного возникновения ереси, смутившей души его еврейских подданных, и усилил контроль над типографиями. Молитвенник был набран по рукописному экземпляру, принадлежавшему главному каббалисту Стамбула. Кто-то донес, будто издание молитвенника может привести к усилению мистических настроений, и султан распорядился уничтожить тираж вместе с оригиналом. При подсчете перед сожжением выяснилось, что не хватает десяти экземпляров. Работников типографии пытали, но пытки ни к чему не привели.

Раввин попросил Авигдора продать ему молитвенник, но Авигдор не согласился. Тогда раввин предупредил, чтобы он молился по этому обычаю не больше одного раза в день.