Астральный летчик

— Ну как тут уйдешь!

Петрович отошел к краю ковра и, раскинув руки, просил бойцов продолжить схватку. Зал напряженно молчал.

Андрюша, прижав к груди сломанную руку, ждал в центре ковра. Чен поправил челку и, улыбаясь, стал к нему подходить.

— Смерть! — взвизгнул в темном зале чей-то женский голос.

Но зрители зашикали возбужденно, требовали полной тишины.

Чен подошел к Андрюше почти вплотную, показал отвлекающий удар слева, и, когда Андрюша корпусом качнулся влево, понимая про себя, что этого делать не нужно, Чен занес над его беззащитной головой сокрушающую правую руку. Вскрикнули женщины. Но Андрюша вдруг неожиданно ушел с линии атаки, поднырнул под руку Чена и на долю секунды оказался у него за спиной.

Чен не ожидал его ухода и на мгновение замер. Андрюша, прижав к груди руку, развернулся и прыгнул сзади ему на спину, обвив ногами его шею. Чен вцепился руками в Андрюшины ноги, старался разжать их, ослабить удушающий захват. Андрюша, повиснув у него на спине вниз головой, ногами сжимал его шею все крепче. Лицо Чена покраснело, напряглось, он захрипел.

— Падай! — крикнул из ложи Василий. — На спину! Падай!

Действительно, это был единственный выход — упасть спиной на ковер, придавив раненого Андрюшу своим телом. От боли тот ослабил бы захват. В доли секунды Чен понял подсказку и, выкрикнув хрипло, стал падать спиной на ковер.

Андрюша заорал дико:

— Бли-ин!

Он еще крепче сжал ногами шею Чена и вдруг, не разжав захвата, перевернулся в воздухе лицом к спине Чена. В полной тишине зала раздался короткий, отвратительный хруст. Чен и Андрюша рухнули на ковер.

Зал молчал. Андрюша ногами скинул с себя тело Чена и встал.

«Папа» шепотом сказал бледному Василию:

— Перелом шейных позвонков. Мгновенная смерть.

Андрюша, прижимая руку к груди, вдруг пошел на зал, прямо на ближние столики. Рот его скривился, шею свела судорога.

— Ал-ла! Блин-компот! — орал он, круша ногами столы.

Визжали женщины, в глубь зала бросились мужчины.

— Уберите сумасшедшего! Уберите его!

Андрюшу уже схватил в объятия Петрович. «Папа» догнал Василия на служебной лестнице:

— Вася, подожди. Он чуть живой. Иди в палату. Я угомоню его. Иди в палату! Ты меня понял?

Василий сказал спокойно:

— Не надо, Гоша.

Они прошли за сцену. Жался по стенам голый кордебалет в кокошниках. В коридоре бушевал Андрюша. Петрович еле удерживал его. На Андрюшиных губах пузырилась пена.

— Где Алик? Он обещал! Дайте Алика! Всех урою, блин-компот!

Василий подошел к нему:

— Успокойся. Алик давно свободен. Как птица. Успокойся.

Андрюша замолчал, не понимая. Петрович потащил его в перевязочную.

— Идем, боец. Остынь. Все хорошо. Все довольны. Василий повернулся на каблуках и легкой походкой пошел к лифту. «Папа» трусил за ним следом. Опустился лифт, раздвинулись двери. Из лифта, чуть не сбив с ног Василия, вылетела Марина. Он поймал ее в объятья. Она вырывалась, взволнованно смотрела за его плечо:

— Что с ним?! Он жив?!

— Кто?

— Андрюша!

Василий прижал ее к себе, поправил сбившиеся на лицо волосы.

— Успокойся. С ним все в порядке.

— Слава Богу! — уткнулась ему в плечо Марина. На сцене грянул оркестр. Мимо них, стуча каблуками, пробежали голые, испуганные красотки в кокошниках. Василий открыл двери лифта.

— Поехали.

Они вошли в лифт. Двери за ними задвинулись.

— Куда? — спросила Марина.

— Мы едем к Светлане.

Василий хотел нажать верхнюю кнопку, но Марина перехватила его руку:

— Нет!

— Почему?

— Мне не за что ему мстить, — улыбнулась Марина и рассмеялась счастливо. — Ну совершенно не за что.

— Он был с тобой прошлой ночью? — понял вдруг Василий.

Марина тряхнула каштановой прядью, заправила ее за ухо и ответила с вызовом:

— Теперь я его. Только его. Навсегда его.

Василий улыбнулся:

— Какой тебе этаж?

— Четвертый.

— А мне выше… мне на самый верх…

Лифт остановился на четвертом. Марина хотела выйти, но Василий задержал ее за руку, прижал к себе, посмотрел в глаза и поцеловал в лоб.

— Алик улетел. Понимаешь? Он может потеряться. Понимаешь? Ты найди его, если любишь! Прощай.

Марина долго смотрела на него, потом вдруг поняла, оттолкнула его от себя и быстро вышла из лифта.

В «папином» кабинете царила луна. Весь кабинет был залит лунным светом. По заливу далеко, до самой Швеции, протянулась серебряная лунная дорожка. У пирса покачивались, как во сне, белоснежные яхты.

Василий сел в высокое «папино» кресло. Долго сидел, глядя в окно, на залив. Наконец он услышал гул лифта. Василий вздохнул облегченно. Он понял, чего хотел от него Магамба, он понял, как он должен ей отомстить.

Лифт остановился на последнем этаже. Застучали по коридору Светланины каблучки.

Она вошла и остановилась на пороге. Пригляделась и увидела его:

— Вася… Ты знаешь? Тебе Саша сказал?

Василий встал. Она протянула к нему руки, призывая. Звякнули браслеты на запястьях:

— Вася! Ты поправишься… Вася!

Василий достал из внутреннего кармана обшарпанный ТТ и приставил его ко лбу, к тому месту, где помазал кровью Магамба.

— Что ты делаешь! — тихо вскрикнула она.

— Я люблю тебя, Светка, навсегда…— улыбнулся он и нажал на спуск.

Эпилог