Астрид Линдгрен. Этот день и есть жизнь

Лето 1938 г., клан Эриксонов на лестнице дома в Нэсе. Вокруг родителей, слева направо, стоят Ингвар, Ингегерд, Стина и (за ней) ее муж Ханс Хергин, Астрид, Гуллан (с маленькой Барбру на руках) и Гуннар. На нижней ступеньке «фамильной» лестницы – Карин, Лассе и Гунвор. (Фотография: Частный архив / Saltkråkan)

Статья была написана как бы от лица молодого бунтаря и выросла из школьного доклада тринадцатилетнего Ларса Линдгрена, с которым ему помогала Астрид. Она так вдохновилась темой – «Об искусстве быть ребенком», – что написала продолжение и отправила материал в «Дагенс нюхетер». В редакции статью основательно переработали. Текст сократили, заострили и опубликовали под более провокационным заголовком – «Молодежный бунт». К первому абзацу добавили предложение («Это слова революционера»), «Гекльберри Финна» заменили на писателя Эдгара Т. Лоуренса, который больше подходил возрастной категории автора. Неизвестно, принимала ли Астрид Линдгрен участие в правке, но в книге Уллы Лундквист «Дитя века», где статья напечатана в первоначальном виде, информации об этом нет. Однако и в окончательной версии было что почитать:

«Молодежный бунт

„Нелегко быть ребенком“, – недавно прочитал я в газете и страшно удивился: правду ведь не каждый день в газете прочитаешь. Это слова революционера.

Да, ребенком быть нелегко! Трудно, очень трудно. А что это значит – быть ребенком? А это значит, что надо ложиться спать, вставать, одеваться, есть, чистить зубы и сморкаться, когда это удобно взрослым, а не тебе. Это значит, что нужно есть зерновой хлеб, когда хочется французскую булочку, что нужно, не моргнув глазом, мчаться к молочнику, как раз когда ты собрался почитать Эдгара Т. Лоуренса. А еще это значит, что нужно, не жалуясь, выслушивать самые личные замечания от любого взрослого – о своей внешности, здоровье, одежде и перспективах.

Я часто задумывался, что будет, если начать так же обращаться со взрослыми.

У взрослых есть скучнейшая тяга к сравнениям. Они с удовольствием говорят о собственном детстве. Насколько я заметил, за всю историю человечества еще никогда не было таких талантливых и воспитанных детей, как в то время, когда росли мама с папой. <…> A. L. / L IV».

Здесь мать под личиной юного гимназиста, не признающего авторитетов, говорит от имени всех угнетаемых детей и подростков. За искусно сконструированной подписью скрывается: Астрид Линдгрен (A. L.), ученик Латинского (классического) направления (L) четвертого класса гимназии (IV). И хотя именно «Дагенс нюхетер», заострив и усилив акценты, придала революционный оттенок посланию фиктивного автора, сатирическое разоблачение двойной морали и злоупотребления родительской властью свидетельствовало о том, что Астрид подошла к распутью и перед ней встал выбор: продолжить писать редко издаваемые публицистические и развлекательные статьи или сделать ставку на свой литературный талант.

Обезьянье искусство Астрид

Астрид Линдгрен была нетипичной матерью: она не только могла написать доклад вместе с сыном, если тому нужно было выступить в школе, но и любила играть, разделяла интересы детей и не боялась обнаруживать своего внутреннего ребенка. Об этом говорили и Лассе, и Карин, когда стали старше. Игры были самые разные: от уютных развлечений дома на Вулканусгатан, где они рисовали и рассказывали истории, до активных уличных игр – каруселей, качелей, лазанья, бега, прыжков, лыж и коньков в Васа-парке или Дворцовом парке «Карлберг» поблизости.