Астролюдия

– На то она и проститутка, чтобы всем так говорить! – Эту фразу Илларион произнес даже с сарказмом. Ему хотелось, чтобы Настя не уезжала, увозя за моря будущего двоюродного внука или внучку. Да и не любил он проституток. Как и все временное. Хотя, что не временно-то? Пусть девочка съездит на свадьбу к матери. А там уж…

Илларион был неправ на счет того, что у шейхов в штанах все неплохо. Лиане достался старый шейх. Так что ее долго массажировали на его глазах, пока он смог сподобиться на «выстрел». Сыновья его были бы не прочь. Но боялись отца до умопомрачения. Вычеркнет из завещания, считай, из жизни вычеркнул. Хоть и ходила теперь Лиана упакованной от носа до носков ботинок, да еще в черном плаще. Измена тут немыслима, да и карается, наверное, жестко, надеялась Лиана. Словом, она мечтала о сексе с Гией теперь на самом деле. Ночами мастурбировала под воспоминания. Так же, как и он грезил о ее теле, ставшем вдруг недосягаемым для него.

А Настя была тут. Но вот-вот, завтра на рассвете, и она уедет.

Оба они уже вылечились и могли бы. Но ни один из супругов не нарушал разделительную полосу. Так что Гия, поужинав, принял холодный душ и отправился спать. Утром надо было везти жену в аэропорт.

Настя же свернулась калачиком и вспоминала их первый кофе, их встречи без секса. А про постельные сцены тщетно пыталась забыть.

Так и улетела, чмокнув мужа в щеку лишь по-дружески утром. Но она очень надеялась на будущее. Пока что на те два месяца, что пробудет в Сиднее, вдали от горечи измены любимого. Вполне предсказуемой, если на то пошло. Новая страна, другая природа и люди – то, что доктор прописал. Прописал бы, если бы она со своим внутренним «раздраем» пошла к нему. Самое лучшее, что можно сделать, чтобы отсрочить страдания, – уехать из тех мест, где все плохое произошло. Издали проблема уменьшается, а потом пропадает из виду.

Клод ехал встречать в аэропорт Настю, захватив по дороге Мишу. Их Михе тоже нужно отвлечься от всей той лавины событий на любовном фронте. Лилю он не видел ни разу. Но слухи до него доходили, неизменно причиняя боль. Шрамы самолюбия ныли и ныли, несмотря на то, что он встречался – и не платонически. И они с Настей сейчас товарищи по несчастью. И еще Клод надеялся уговорить Настю устроиться к себе на работу вместо Лилии и помогать в уходе за близнецами Мише. А тот ведь собрался жениться на переселенке из России Сирене. И он вполне искренне любил ее характер. Ее внешность советской скульптуры. Но ему не хватало бело-розового зефира Лилии. На жене-друге не хотелось видеть белое платье с фатой. И вообще демонстрировать ее всем и каждому, как куколку в витрине. Куколку, которую раздирает на части жадный эротоман и сексоголик, в курочку, истекающую соками на разделочном столе, если верить слухам.

Сирена понимала, что с Мишей что-то не так. Что его изнутри что-то «кисло-горькое» разъедает. И она решила поговорить с ним по душам.

– Скажи, что мне сделать, чтобы тебе нравиться? Перекраситься, одеться в светлые шелка или, наоборот, не вылезать из минимальных шорт. Скажи, я сделаю все!

Миша всерьез задумался над тем, почему его любовь не такая страстная, как была к Лиле. Ведь Сирена более современная и самостийная, и спортивная – такая, какой всегда он представлял жену. И любил бы он еще долго Лилю, если б она не ушла от него как бы понарошку, а оказалось – на самом деле!

Сирена смотрела, как на его лице менялись выражения каждую секунду.

– Думаю, я хочу от тебя только одного – такой любви ко мне, которую я полюбил в тебе вначале. А теперь я начинаю развязывать узел внутри себя и пропускать чувства снова выше пояса, в сердце.

Из всего сказанного Сирена поняла только, что нужно стать сексуальнее. И решила до свадьбы увеличить грудь. Записалась к хирургу и порадовала будущего супруга.

– Ни в коем случае! – почти закричал он. – Ты прекрасна. И никого не должна напоминать мне, только себя. Оригинал всегда лучше копии, – и Миша подхватил ее на руки и понес по лестнице в спальню. Та была обставлена классической мебелью без изысков, несмотря на богатство прежнего владельца – бывшего мужа Сирены. И, опуская ее на простыню, Миша, что греха таить, вспомнил, как они с Лилией катались по песку пляжа на рассвете под лай собаки.

– Нам нужно будет поехать куда-то в красоту неописуемую на медовый месяц, – сказал Миша, оторвавшись от губ новой подруги. – Романтикой знакомство в массажном кабинете не назовешь. А ты заслуживаешь орхидей и тяжелых бархатных роз…

– А такие есть? – трезвым и практичным голосом поинтересовалась Сирена.

Но тут же начала обволакивать Мишу собой медленными движениями, скользя по его большому телу. Миша всхлипнул от наслаждения и отдался ощущениям, когда обольщают тебя, а не ты. В этом-то и была прелесть новизны и острота эротизма. Сирена одновременно, будто змея, обвиваясь, ползала вверх по Мише, как будто по крупному дереву.