Астронавт Джонс. Время для звезд

Сперва я был с ним вежлив, потом стал на него орать, потом даже стал ему угрожать. В конце концов я сказал ему, что следующая же принадлежащая ему вещь, которую я найду на своей койке, прямым ходом отправится в масс-конвертор. В ответ он только глумливо ухмыльнулся, и на следующий же день я обнаружил его фотоаппарат на своей койке, а грязные носки – на подушке.

Носки я швырнул в умывальник, который он оставил наполненным грязной мыльной водой, а аппарат запер в своем шкафу, чтобы он поканючил, пока я ему его верну.

Но Дасти не стал пищать. Вскоре я обнаружил, что аппарата в моем шкафу нет, несмотря на то что шкаф был заперт на наборный замок, который господа Йель и Тауни[34] легкомысленно назвали «невскрываемый». Не было в шкафу и моих чистых рубашек. То есть рубашки были, но они не были чистыми; некто тщательно перепачкал их все до единой.

Раньше я на него не жаловался. Справиться со всем этим стало делом чести: мысль о том, что я не могу справиться с существом вдвое мельче и младше меня, восторга не вызывала.

Однако, глядя на то, во что он превратил мою одежду, я сказал себе: «Томас Пейн, лучше тебе признать свое поражение и попросить помощи – иначе тебе остается только пытаться списать все на непредумышленное убийство».

Но жаловаться мне не пришлось. Меня вызвал капитан; оказывается, Дасти сам пожаловался на меня.

– Бартлетт, этот маленький Родс заявил мне, что вы к нему пристаете. Вы можете объяснить мне ситуацию со своей точки зрения?

Тут я чуть не взорвался, но потом медленно выдохнул и попытался успокоиться, ведь капитан действительно хотел знать ситуацию.

– Я бы этого не сказал, сэр, хотя мы и вправду не ладим.

– Вы его били?

– Э-э-э… я его не бил, сэр. Я несколько раз сдергивал его со своей койки – и не старался при этом быть особенно нежным.

Капитан вздохнул.

– Может, вам стоило его вздуть – конечно, так, чтобы я об этом не знал. Ну ладно, расскажите мне все. И старайтесь рассказывать все откровенно и – поподробнее.

И я рассказал ему. Звучало все это очень мелко, и мне было стыдно. У капитана есть заботы поважнее, чем то, что мне приходилось отдирать от грязи раковину, чтобы иметь возможность умыться самому. Но капитан слушал меня внимательно.

Вместо того чтобы ответить, возможно – сказать, что мне надо бы получше справляться с таким маленьким мальчишкой, капитан заговорил о другом:

– Бартлетт, а вы видели эту иллюстрацию, которую Дасти нарисовал для сегодняшней корабельной газеты?

– Да, сэр. Просто великолепно, – согласился я. Нарисовано там было Сантьяго после землетрясения, случившегося после нашего отлета с Земли.

– Мм… нам приходится допускать у вас, людей с особыми способностями, некоторые отклонения от нормы. Дасти находится здесь потому, что он был единственным телепатом, способным принимать и передавать изображения.

– А это так важно, сэр?

– Может оказаться важным. Это мы узнаем только тогда, когда возникнет такая необходимость. Но это вполне может оказаться критически важным. В противном случае я никогда не допустил бы, чтобы такой избалованный щенок оказался на борту моего корабля. – Он нахмурился. – Однако доктор Деверо не находит у Дасти никакой патологии.

– Ну, я же не говорил ничего про патологию.

– Послушайте меня, пожалуйста. Он говорит, что у мальчика несбалансированная личность. Ум, которому может позавидовать взрослый, в сочетании с сильной задержкой в социальном развитии. Его оценки и отношение к окружающим находятся на уровне пятилетнего, и это в сочетании с великолепными мозгами. Далее доктор Деверо сказал, что он заставит детскую часть личности Дасти вырасти или он вернет свой диплом.

– И? Я хотел сказать: «Да, сэр?»

– И вам надо было его отлупить. Единственное, что не так с этим мальчишкой, – это то, что родителям надо было его пороть, а не восхищаться, какой он умница. – Капитан опять вздохнул. – А теперь придется это делать мне. Доктор Деверо говорит, что я – как раз подходящая личность для создания образа отца.

– Да, сэр.

– Голова у меня раскалывается от этих «да, сэр». Это не корабль, это какой-то чертов детский сад. У вас есть еще какие-то проблемы?

– Нет, сэр.

– Странно. Вот Дасти жаловался еще на то, что штатные связисты называют вас «психами». – Он внимательно посмотрел на меня.

Я не отвечал, мне было как-то неудобно.

– Как бы там ни было, больше они этого делать не будут. Я помню, как однажды один член команды чуть не зарезал другого за то, что тот упорно называл его «лысый». Моя команда будет вести себя как настоящие леди и джентльмены, иначе мне придется кое-кого взять за шкирки и стукнуть лбами. – Он нахмурился. – Я переведу Дасти в помещение напротив моей каюты. Если Дасти отстанет от вас, оставьте и вы его в покое. Если не отстанет… ну что же, сами решайте, что тогда делать, однако не забывайте, что вы сами отвечаете за свои поступки. Но не забывайте и того, что я не хочу, чтобы кто-то из команды превращался в коврик, о который можно вытирать ноги. Это все. До свидания.

Глава 8 Релятивистские отношения