Астронавт Джонс. Время для звезд

Не надо так говорить, Пэт. У тебя все получится. Ты снова будешь ходить. Черт, да ты даже на лыжах кататься сможешь, если захочешь.

Кончай ты с этой ободрительной чушью. Я уже наслушался этого от предков больше чем достаточно. Тошнит просто.

Да ты послушай, Пэт…

Кончай, кончай. Давай лучше займемся тем, чего они от нас хотят.

Ну хорошо. А вслух я сказал:

– Он готов, доктор.

– Полминуты. Запускайте свою камеру, О’Тул. – Доктор Бэбкок нажал что-то на своем столе. – Командор Фрик?

– Да, доктор, – ответил голос Фрика.

– Мы готовы. Вы придете?

– Тут все в порядке, – услышал я ответ своего начальника. – Сейчас идем.

Через секунду он вошел в сопровождении Анны Горошен. Тем временем я осмотрелся. Одну из стен вычислительного центра полностью занимал компьютер, поменьше, чем в Лос-Аламосе, но не намного. Перемигивающиеся лампочки на его панелях, наверное, что-то для кого-то значили. Под прямым углом к компьютеру за пультом сидел мистер О’Тул, над пультом висел большой экран дисплея, в центре которого примерно каждую секунду появлялась яркая вспышка.

Анна без слов кивнула мне; я понял, что она на связи.

Пэт сказал:

Том, у вас на борту есть девушка по имени Анна Горошен. Ее там нет поблизости?

Есть. А что?

Передай ей привет. Я знал ее по Цюриху. Тут ее сестрица Бекки. Он чуть хихикнул, что меня обрадовало. Симпатичная девица. Моди ревнует.

Бэбкок сказал Фрику:

– Скажи, чтобы они приготовились. Первый синхронизирующий прогон с той стороны.

– Скажи им, Анна.

Она кивнула. Я не понимал, зачем потребовалась вторая телепара, если они могут переговариваться через нас с Пэтом. Скоро я понял: мы с Пэтом были слишком заняты.

Пэт выдавал тикающие звуки, как часы, а мне было велено их повторять. При каждом моем тике на дисплее появлялась вспышка. Бэбкок наблюдал за дисплеем, потом он развернул меня так, чтобы мне не было видно, и прикрепил микрофон к моей гортани.

– Еще раз.

Пэт сказал:

Внимание… – опять начал тикать. Я старался, как мог, чтобы тикать с ним одновременно, но это было совершенно дурацкое занятие. Я услышал, как Бэбкок тихо произнес:

– Это исключило обратную связь и задержку из-за конечности скорости звука. Жаль, что мы не можем получше измерить скорость передачи сигнала. По нервным синапсам.

Фрик сказал:

– А с Деверо ты говорил?

Я продолжал тикать.

– А теперь, юная леди, прогон в обратную сторону, – сказал Бэбкок, надевая на меня наушники. Я сразу же услышал тиканье вроде того, какое издавал Пэт. – Вы, молодой человек, слушаете сейчас спектральный метроном, ритм которого задается монохроматическим светом. Прежде чем мы покинули Землю, он был синхронизирован с тем, который использует ваш брат. А теперь – тикайте ему.

Я начал тикать. Занятие это прямо гипнотизировало; легче было войти в ритм и тикать вместе с метрономом, чем выбиться из этого ритма. Не обращать на него внимания было невозможно. Меня стало клонить в сон, но я продолжал тикать; остановиться я просто не мог.

– Конец прогона, – возвестил Бэбкок. Тиканье прекратилось, я снял наушники и потер свои уши.

– Доктор Бэбкок?

– Да?

– А как вы сможете отличить один тик от другого?

– Что? Ты, конечно, не сможешь, а О’Тул – сможет. Он все записал на пленку. То же самое и на другом конце. Да ты не бери в голову, просто старайся не сбиться с ритма.

Вся эта ерунда продолжалась еще час с лишним; иногда передавал Пэт, иногда – я. В конце концов О’Тул поднял глаза и сказал.

– Усталость начинает все портить, док. Вторые производные быстро растут по всей серии.

– Ладно, тогда кончаем, – объявил Бэбкок. Он повернулся ко мне. – Можете поблагодарить от моего имени своего брата и отключайтесь.

Командор Фрик и Анна вышли, а я остался. Через некоторое время доктор Бэбкок поднял глаза и сказал:

– Можешь идти, парень. Спасибо.

– Э-э-э, доктор Бэбкок?

– Чего тебе?

– Не могли бы вы рассказать мне, зачем все это?

На лице его появилось удивление, затем он сказал:

– Извини. Я не привык использовать людей вместо приборов, уже забыл, как это… Хорошо, садись. Вот для этого-то вас, телепатов, и взяли на корабль: для исследования природы времени.

Я посмотрел на него с недоверием.

– Сэр? Я думал, мы здесь для того, чтобы сообщать о планетах, которые мы надеемся обнаружить.

– А, это… Ну, наверное, и это тоже, но только исследование времени значительно важнее. Людей и так чересчур много, зачем еще новые колонии? Математик может решить проблему народонаселения в одно мгновение – просто перестрелять всех через одного.

Мистер О’Тул пробормотал, не поднимая глаз:

– За что я люблю вас, шеф, так это за доброту и великодушие.