Астроном

Кива Сергеевич замолчал, поднес ко рту кружку и стал маленькими глоточками отхлебывать чай. Воспользовавшись возникшей паузой, Миша попробовал перевести разговор на более интересную тему, ведь рассуждения Кивы Сергеевича казались ему не имеющими к нему, Мише, совершенно никакого отношения.

– Я сегодня читал дневник моего деда, – вкрадчиво произнес он, подкрадываясь к цели точно кот, мягко ступающий на подушечках лап. – В нем написано, будто солнечное затмение – плохой знак для народов мир, потому, что они ведут свой счет по солнцу и подчиняются его власти. А лунное – дурной знак для евреев, потому, что их время отсчитывается по Луне. Получается, что евреи – лунники, а все остальные народы – солнцевики?

– Я не знаю, что именно имел в виду твой дед, – ответил Кива Сергеевич, взбалтывая в чашке остатки чая. – Но по лунному календарю живут и японцы, и китайцы, да и вообще вся Азия. Большая часть человечества отсчитывает годы по Луне, а не по Солнцу. Но это, как бы, другой счетчик, более общий, касающийся народов, а не конкретных людей. То, о чем я тебе рассказывал, относится к личности, индивидуальному восприятию мира. Можно жить по лунному календарю и быть ярко выраженным солнцевиком. И наоборот. Раньше в каждом народе существовали группы солнцевиков и лунников. Они воевали за власть в своих государствах, изменяли культуру, строили города и храмы. Присмотрись к революционерам и основоположникам – все они относятся или к тому, или к другому типу.

– А потом? – спросил Миша. – Что произошло потом?

– Потом они осознали себя, как отдельные группы, стоящие вне, или, вернее, над социальной структурой общества и постепенно превратились во враждующие тайные организации. Думаю, последние десять столетий истории человечества есть не что иное, как история соперничества этих организаций.

– Ну да, – сказал Миша. – Белые и красные, масоны и тамплиеры.

Кива Сергеевич презрительно фыркнул.

– Усложнять нужно, молодой человек, а не упрощать. Опять «Краткий курс» из тебя лезет. А в жизни все сложнее: переплетено и скручено, тянет соки друг из друга, и одновременно подпитывает.

– А почему они враждуют? Что не поделили?

– Цо не поделили? – вздохнул Кива Сергеевич. – Ты больно быстро перескакиваешь со ступеньки на ступеньку. Можешь шею сломать, когда очередной пролет вдруг закончится пустотой. Ладно, раз спросил, то слушай. И запоминай хорошенько.

Ты никогда не задумывался о том, как был создан наш мир?

– Ну-у-у, – протянул Миша. – Первоначальное ядро, потом разлет галактик и так далее. В общем, теория большого взрыва.

– Это тактика. А я говорю о стратегии. Так вот, древние астрономы считали, что Всевышний сжал себя, освободив некое пространство от своего жесткого присутствия, и в возникшем вакууме создал наш мир. Он окружил его небесной сферой, той, что изображали на старинных картинах, как непроницаемый купол. Он и в самом деле непроницаем; материи нашего мира невозможно проникнуть за очерченные пределы.

Миша глядел на Киву Сергеевича в полнейшем недоумении. Его ученый учитель вдруг принялся рассказывать сказочки. Кива Сергеевич заметил его взгляд.

– Тебе это кажется наивным. Но не все, что наивно – нелепо. Я знаю, чего ты ждешь. Умных слов, терминов и математических выкладок. Самая невероятная чушь, облаченная в роскошные одежды лживой учености, сегодня воспринимается как святая истина. Хорошо. Будь по-твоему.

Есть мистическое соотношение между числами. Соотношение, указывающее на гармонию, царящую в мире.

Е²/NC

Вот безразмерная постоянная, объединяющая все физические константы. Заряд электрона в квадрате, разделенный на постоянную Планка и скорость света. Примерное значение равно единице деленной на сто тридцать семь. Понятно?

Кива Сергеевич строго посмотрел на Мишу.

– Понятно.

– Тогда идем дальше. Это число – масштаб мира. Не километры, не метры, а число, одинаковое в любой системе единиц. Два яблока, или две галактики, или два световых года. Два – оно всегда два. И великий вопрос: меняется ли эта постоянная во времени и пространстве? Стоит ее трансформировать, и мы окажемся за пределами сферы, ограничивающей наш мир. А теперь скажи мне, что такое чудо?

– Ну-у-у – снова протянул Миша. – Чудо, это когда дважды два не четыре, а пять.

– Поцешне! – Кива Сергеевич одобрительно кивнул. – Чудо – изменение законов сохранения энергии и импульса. Эти законы – однозначное следствие однородности пространства и времени. Свойства пространства одинаковы в Кургане и в Стамбуле. Один и тот же опыт дает идентичные результаты в Мельбурне и Варшаве именно потому, что пространство, нас окружающее – однородно. То же и со временем. Сегодня и вчера, так мы считаем, оно одно и то же. Но число Двойры, которым оперируют ученые, недостаточно велико для такого рода выводов. Ты знаешь, что такое число Двойры?

Миша отрицательно покачал головой.