Астроном

– Как только стемнеет, – продолжил раввин, – ты выберешься за ворота и направишься в королевский дворец. Пройдя через три арки с караулами, ты окажешься во внутреннем дворе замка, перед собором. Войди в него, встань за колонной и жди полуночи. Чтобы тебя не заметили, надень вот это.

Раввин положил на стол мешочек фиолетового бархата и достал из него молитвенную накидку.

– Укройся ей с головой, как мужчины во время молитвы, и станешь невидимым.

Сам я не молюсь, немой не может славить Господа, но когда топлю печку в синагоге или в длинные праздничные дни сижу в последнем ряду синагоги, то частенько вижу молящихся, и знаю, как нужно обращаться с накидкой. Я взял ее из рук раввина, накинул его на голову. Для меня все осталось по-прежнему: та же сумеречная комната, заваленный манускриптами стол, дубовые шкафы вдоль стен, плотно уставленные рукописями и книгами, узкое окошко в тяжелой деревянной раме, низкий сводчатый потолок, стены, покрытые неровные слоями штукатурки, скрипучая дверь, в которой я опять забыл смазать петли, огромный стол, заваленный манускриптами.

– Не вертись, – сказал раввин, – ты стучишь каблуками, словно конь копытами. Хоть тебя не и видно, но зато слышно просто замечательно. Запомни, пока ты под накидкой, иди коротенькими шажками и дыши в полдыхания.

Ровно в полночь на возвышение перед алтарем поднимутся три дьявола и начнут выкликать человеческие имена. Вообще, к тому времени в соборе наберется много странных существ, но ты их не бойся – они не могут причинить тебе вреда. Как только дьяволы откроют рот, сбрасывай накидку, беги, что есть силы к возвышению и передай им это письмо.

Раввин протянул мне конверт. На толстой бумаге крупным почерком было выведено имя раввина, а сам конверт был заклеен сургучом с оттиском его печати.

– Торопись, до замка путь не близкий. Но спеши медленно. И помни, о чем я тебя предупреждал.

Не снимая накидки, я вышел из кабинета и чуть не столкнулся нос носом с Гитл. Она вышла из другой комнаты, в коридоре царил полумрак. Я затаил дыхание, Гитл огляделась по сторонам, быстрым движением подхватила юбку, прижала ее краем подбородка, поправила панталончики и тут же подняла подбородок. Вся процедура заняла несколько мгновений, Гитл еще раз огляделась и скользнула в кухню. Я стоял, точно громом пораженный. Не знаю, что потрясло меня больше, впервые увиденная нагота девичьих ножек, панталоны, которые мне также еще ни разу не доводилась видеть или сама возможность наблюдать потаеннейшие стороны чужой жизни.