Астроном, внук Сотрясателя Вселенной

Сохранилось указание Тимура, где говорилось: “Я протягивал руку помощи путешественникам всех областей и всех государств, чтобы иметь известия о чужеземных царствах, я посылал во все страны купцов и начальников караванов, приказывая им привозить мне самые редкие вещи, которые можно встретить в Хотане, Китае, Индостане, городах Египта, Аравии, Сирии, Рума и даже на острове Франков”…

Несомненно, что под “редкими вещами” подразумевались и книги.

Приведенную фразу следует понимать так, что “купцы и начальники караванов” должны были привозить в Самарканд книги из тех стран, с которыми Тимур поддерживал мирные отношения, ну, а на оккупированных территориях он сам брал, что хотел.

Каковы же были личные приоритеты Тимура в сфере человеческих знаний, запечатленных в книгах?

Уже говорилось, что из светских наук Тимур отдавал предпочтение истории и сам хорошо ее знал.

Вместе с тем, он вообще ценил всякие знания, особенно, если они могли принести практическую пользу. Он поддерживал ученых, занимавшихся медициной, математикой, астрономией… Еще одним предметом его постоянных интересов были архитектура, ведь Тимур задумал сделать свою столицу Самарканд самым блистательным городом мира, окружив его кольцом городов-спутников, каждый из которых носил имя той или иной мировой столицы.

Историки, утверждавшие, что Тимур не умел читать, тут же сообщают, что он производил впечатление человека образованного, и что держал при себе “чтецов рассказов” (касса-хан), которые читали ему различные сочинения в часы досуга полководца.

Но даже если он так и не сумел, при всех своих талантах, овладеть грамотой, то уж точно хотел видеть образованными не только своих детей и внуков, но и последующие семьсот поколений своих потомков.

Стало быть, стимул систематически собирать по всему миру книги, у него был серьезный.

У Тимура было более тридцати только “законных” внуков (а уже подрастали и правнуки), и к каждому из них был приставлен воспитатель. Известно, что воспитанием Улугбека в его детские и отроческие годы занимался Ариф Азари, талантливый и высокообразованный поэт.

Вообще, в Кок-сарае – Голубом дворце сложилась своеобразная “академия”, в которой и получали образование наследники Тимура.

Важной частью этой школы была “высочайшая библиотека”.

Зная ненасытные аппетиты великого эмира касательно всего, за что бы он ни брался, нетрудно предположить, что масштабы этой библиотеки тоже были поистине “тимуровскими”.

Речь должна идти, несомненно, о десятках тысяч томов и рукописей, в том числе редчайших, уникальных, включая те, что принадлежали перу античных авторов и считались в Европе утерянными.

Причем в этом собрании были представлены все разделы знаний: от истории и математики до астрологии и мистики.

…Общение с книгами помогало любознательному парню, мечтавшему о ярких событиях, легче переносить свое подчиненное положение.

В этот же период сформировалось его острое стремление к личной свободе и независимости.

Между тем, ситуация вокруг юного мирзы стремительно менялась.

Дальновидный Шахрух вовсе не случайно приставил к нему именно двух опекунов, да еще из числа тех, между которыми “пробежала черная кошка”.

Оба опекуна мастерски подсиживали друг друга, каждый из них скрытно доносил в Герат на второго, и это ни для кого не было тайной.

Противоречия между двумя эмирами постепенно переросли в открытую вражду.

Наконец, Шах-Малик путем подкупа устроил так, что его соперник был убит своим же нукером.

Отрубленную голову Шейх-Нуреддина, обвинив того в измене, Малик возложил к ногам Шахруха, который как раз прибыл в Самарканд.

Но уловка не сработала.

Шахрух разгневался и отправил Шах-Малика в изгнание.

Так уж совпало, что именно к этому времени Улугбек достиг совершеннолетия.

И вот сбылась его заветная мечта: он стал не номинальным, а фактическим хозяином Самарканда!

Вассал своего отца

Напрасно Улугбек так радовался якобы обретенной свободе!

Отец прислал вместо Шах-Малика другого “управляющего” – брата своего доверенного визиря Хавафи, и тот точно так же повсюду совал свой нос и распоряжался делами по собственному усмотрению, без оглядки на молодого государя.

Но Улугбек уже не был мальчиком.

Он достиг того возраста, в котором его дед отлично обходился без опекунов.

Так отчего бы и ему, Улугбеку, не заявить во весь голос о своих правах и притязаниях? Отчего бы не продемонстрировать перед подданными, да и отцом тоже, свою воинскую доблесть?

А для этого и нужно-то лишь выступить в поход и сразиться с врагом.

Надо одержать красивую, блистательную победу, и тогда отец поймет, что его старший сын повзрослел, и перестанет досаждать своей навязчивой опекой и ставить в пример свою выжидательную осмотрительность.

Улугбек ничуть не сомневался в своих военных талантах и даже надеялся втайне, что по масштабу они не уступают дедовским.

Что же касается военной науки, то разве он, Улугбек, не постиг ее секретов в должной степени?

В течение пяти последних лет жизни великого эмира, Улугбек неотлучно находился в его лагере.