– Планетохимия – очень открытая наука. Просторная. Обычный химик изучает реакции в маленькой колбе. Для него важны температура и давление. Ну, катализаторы, ну, иногда излучение. А в планетохимии важно всё – солнечный ветер, атмосферные ураганы и извержения вулканов. Химические реакции идут по-разному для скалы и для песка одного и того же минерального состава. Это изысканное удовольствие – построение модели взаимодействия химических компонент атмосферы и геосферы, а потом отслеживание их эволюции в прошлом и развития в будущем. А разведка месторождений редких металлов идёт с таким азартом – как настоящая охота! Или поиск оптимального решения для терраформирования Марса – пусть даже отдалённого. Что лучше: сбросить на планету набор ледяных комет – для доставки воды и разогрева почвы? Или разбудить вулканы для выброса парниковых газов и таяния вечной мерзлоты? Решая такие вопросы, чувствуешь себя немножечко богом!
Анатоль даже раскрыл рот от удивления, глядя на увлёкшуюся Салли.
– Как вы сочно рассказываете! Теперь я понимаю журналистов – в вас есть несомненный огонь…
Салли сухо улыбнулась:
– Сейчас это лишь отблески углей на руинах…
Она поставила чашку на стол.
– Рада была с вами поболтать, Анатоль, но мне пора на рабочее место.
Доктор Хоуп залезла в боковой карман просторной кофты, достала леденец в прозрачной обёртке и предложила Анатолю:
– Хотите? Со вкусом гуавы, мои любимые.
Анатоль растерянно взял леденец, а потом спохватился, вытащил откуда-то и протянул Салли листок пластика.
– Доктор Хоуп, вот список вопросов, которые я хотел бы задать вам… и другим. Может, как-нибудь на досуге ответите? Мой адрес внизу.
– Хм… – Салли удивлённо читала листок, а Анатоль поёживался, глядя на эту занятую умную женщину. Вопросы, которые он составлял так старательно, сейчас казались ему глупыми и претенциозными.
– Хорошо, – коротко сказала Салли, встала и ушла, не оборачиваясь. В дверях кафе она помахала на прощание листочком – по-прежнему не оборачиваясь.
Её фигура была даже моложе её голоса.