Карина внимательно рассмотрела конвекцию: именно с её помощью вещество из космоса получает шанс опуститься до звёздной сердцевины, до термоядерного реактора.
Механизм конвекции работал безупречно: природа – гениальный инженер.
Принцесса вылетела из фотосферы, которая и была границей Веги, и вокруг Карины появилось полнеба звёзд. И засветились отражённым светом планеты – их у Веги было целых шесть, да крупных, и у каждой было своё хобби – кто кометами в футбол играл, кто стадо астероидов пас.
Самая далёкая планета – в два раза дальше, чем Нептун от Солнца, и заметно тяжелее Юпитера – увлекалась рукоделием и плетением кружев: сгребала своими руками-резонансами пыль в красивые ажурные структуры. Их было так много, что они плотно сплетались в облако-варежку возле ярко-голубой планеты.
Зелёных человечков на крупных планетах или на их мелких спутниках Карина не рассмотрела – далеко, да и неинтересны ей были зелёные человечки.
Ей больше всего по сердцу были звёзды, поэтому Карина решила дальше не лететь.
Так и не поняла принцесса, почему в центре Веги ей было не жарко. Наверное, потому, что это сон! – мудро решила Карина, миновала светящуюся звёздную корону и обернулась.
Вега тоже обернулась симпатичной девушкой в платиновой диадеме и ослепительно улыбнулась Карине.
– Я тебе нравлюсь? – спросила Вега.
– Очень! – честно призналась принцесса и проснулась.
Дзинтара зашла в кабинет Никки. Там уже сидел Хао. Никки и Хао не обратили на Дзинтару никакого внимания, а продолжали со странными лицами пристально смотреть друг на друга. Принцесса окликнула друзей:
– Эй, у меня отличные новости – мы сможем удешевить процесс бессмертия в два раза!
Никки и Хао повернулись к Дзинтаре, но с таким отсутствующим видом, что сразу стало понятно – их мысли где-то очень далеко.
Принцесса обиженно фыркнула:
– Ничего, что я вас отвлекаю всякими глупостями вроде бессмертия и вечной молодости?
Никки откашлялась и сказала с непривычно нервным смешком:
– Извини, Дзинтара, тут как раз насчёт вечной жизни возникла одна заминка… внешнего характера.