Астровитянка

– Невозможно представить, как я снимаю эту штуку и говорю тебе: теперь тони одна, дорогая, а я всплываю… Я не собираюсь присутствовать на твоих похоронах! Посмотреть на любимую женщину, лежащую в гробу, а потом поужинать, поспать, почистить зубы… Через недельку желательно начать улыбаться, потому что окружающие не одобряют тоскливых рож. Через годик – или даже полгодика – завести молоденькую подружку. Время лечит… всё проходит…

Враньё! Этот будущий Джерри, у которого, возможно, всё пройдёт, мне омерзителен! Я не хочу быть им и не буду. Не уговаривай меня больше – у меня есть право распоряжаться своей жизнью. Многие религии это запрещают, но я атеист.

– А дети? Ты им нужен!

– Ты всё время забываешь про ту молодую парочку, которая спит в инкубаторах. Мы были вынуждены согласиться на них, и это развязывает мне руки. Для всех других – и для наших детей – мы останемся живы, только помолодеем. Наша жизнь – для всех, а наша смерть – только для нас двоих. Молодой Джерри позаботится обо всём, что я не успел сделать. А я… останусь с тобой до конца.

Ведь только мы с тобой отчётливо понимаем, что эта парочка не мы – они будут лишь очень похожими на нас. У Никки-2 нет сломанного позвоночника и шрамов на руках, а у Джерри-2 бровь не будет рассечена в легендарной схватке с госпитальным охранником. Они оба должны быть способны к бессмертию и будут жить, наверное, вечно, но они – это не мы… Я не уверен, что Никки-2 будет столь же гениальна и мила, а Джерри-2 – так же влюблён в неё. Новый Джерри будет иметь воспоминания о наших безумствах юности, но может и не понять их, а лишь пожать плечами.

Да, существование двух клонов в соседней комнате меняло многое. Джерри и Никки решили, что никаких торжественных погребений не будет. Не нужно причинять детям лишнюю боль. Никки и Джерри просто уйдут в свою спальню, а через несколько часов выйдут из двери другой комнаты уже молодыми. Так психологически будет легче для их близких. Люди будут думать, что они обманули смерть.

Но смерть обмануть трудно – уж очень у неё большой опыт.

Настал последний день, последний вечер. На табло диагноста светилось «23».

Уже не дни, а часы.

В Королевской башне был устроен последний приём. Только близкие друзья и дети.

Гостиная была украшена жёлтыми розами «Тулуз Лотрек» и гортензиями. С одной стороны за столом сидели Майкл с Элизой, с другой – Сюзанна, чей брак с императором Арнольдом положил конец давней вражде Северных и Южных. Трое сыновей Сюзанны и Арнольда подавали большие надежды. Даже если эти парни не станут учёными, то уж с управлением парочкой империй справятся наверняка.

Президент ООН Дзинтара была неразговорчива и пасмурна, сидя рядом с нервно оживлённым Фебом.

Хао, выбранный недавно главой мировой Академии наук, тоже молчал, глядя на Никки и Джерри. Хао до сих пор не женился и, видимо, так и останется холостяком.

За столом говорили не о завтрашней смерти, а о будущем – о делах на той неделе и в следующем месяце, будто героям дня предстояла всего лишь операция по омоложению.

Джерри подумал: «Хорошо, когда наши дела не заканчиваются, когда заканчиваемся мы…»

После ужина Никки сказала своим дорогим гостям:

– Благодарю вас, друзья, за всё. Я выросла в пронзительном космическом одиночестве и тем больше ценю вашу любовь. Вы сделали меня счастливой! Я вернусь завтра гораздо более бодрой и продолжу наши дела и нашу дружбу. Но сегодня я прощаюсь с вами. И с тобой, Робби. Надеюсь, у тебя появилось достаточно новых друзей, чтобы не скучать по мне.

И Никки сняла с руки браслет, с которым не расставалась всю жизнь.

Робби ответил:

– У меня новых друзей даже слишком много. Но тебя мне будет очень не хватать. Я тебя люблю, ты мой самый старый и верный друг!

– Ну, если Робби-кремень объяснился мне в своих чувствах, значит, жизнь удалась!

Все засмеялись – осторожно, чтобы не заплакать.

– До завтра! Я помолодею и снова буду надоедать вам хуже горькой редьки!

Никки распрощалась и поцеловалась с каждым.

– Эй, Хао, тебе непременно надо найти жену. Потрать хоть половину своего бессмертия, но реши эту задачу!

– Женщины слишком совершенны для меня. Вот у тебя есть необходимое количество недостатков, но ты всегда была слишком занята… – сказал Хао, крепко обняв Никки.

По щекам Дзинтары, не стесняясь, текли слёзы.

И вот в гостиной остались только Майкл и Сюзан.

С ними Никки прощалась долго, обнимая их за шеи и шепча всё, что не успела сказать им раньше. Хоть в гостиной никого не было, всё равно такие слова произносятся очень тихо, потому что их не должен слышать никто чужой.

Включая нас.

Джерри не стал ничего шептать, а крепко пожал руку Майклу, обнял и поцеловал его и Сюзанну – и сказал твёрдо, не давая разрастись в груди ледяному ощущению утраты:

– Дети, до завтра! Ничего не изменится в вашей жизни, мы всегда будем рядом с вами и всегда будем вам помогать.

Майкл крепился как мог и поддерживал совсем обессилевшую Сюзанну.

И массивная дверь навсегда закрылась за Никки и Джерри.