Асцендент. Продолжение истории дивергента

И вновь наступил период затишья. Я продолжала остервенело изучать формулы и графики исследований. В свободное время пыталась починить браслет Линча. Потерпев в этом деле полный провал, я отдала его Анни. Та с радостью согласилась изучить находку. Хоть какое-то дело, в конце концов. Она более или менее пришла в себя, но подопытные продолжали настороженно отзываться о ней. После неудачной попытки самоубийства она навсегда получила статус слегка тронутой. Причем так считали все, а в особенности новоприбывшие. Те, кто не был свидетелем того случая. Например, Синто Хейз, который угодил сюда всего неделю назад, мне целую лекцию устроил о том, что Анни по всем параметрам должна быть утилизирована, ибо ее мозг не пригоден для изучения. Андрас тоже отзывался о ней не самым лучшим образом. А ведь они не видели того, что творилось в ее камере в первые дни заключения. Они вообще ее в глаза-то пару раз видели, когда их вели по коридору. А вот Кроцелл никогда себе не позволял оскорбительных высказываний в адрес Анни, хотя он как раз все видел. Изредка я прибегала в бар Канзы. Выглядел бармен все хуже, а проекции его день ото дня все больше утрачивали цвета и выдумку.

Мы подолгу говорили с Гасионом. Каждый раз при виде меня на его лице отражались недоверие. Он не мог отделаться от мысли, что я всего лишь порождение его разума, которое сейчас должно умереть. Спустя несколько минут он начинал верить в мое существование, а когда уходила, на лице отражалась боль потери. Если честно, мне льстило такое отношение.

Из значимых происшествий за эти два месяца можно было зачесть только Алису, которую я застала за кражей Z-136 из моей комнаты. Я поначалу испугалась, потому что лекарство лежало рядом с запрещенной книжкой, памятью о прошлой жизни и сломанным браслетом Линча. Но спустя минуту успокоилась, вспомнив, что браслет у Анни. В целом же в воздухе начинала чувствоваться весна, а вместе с теплым ветром стало ощущаться приближение конца отведенного мне времени. Не знаю, как объяснить это чувство, я просто знала, что скоро что-то изменится. Больше так продолжаться не могло. Вирус косил все больше народа. В новостях бесконечно рассказывали о том, как опасны зараженные. С каждым таким блоком мне становилось все противнее. Все эти сотрудники отдела СМИ ни черта не смыслили в природе вируса и лепили какую-то ерунду о том, что заболевших нужно обязательно изолировать, а лучше утилизировать от греха подальше. Ведь опасность обреченных была лишь в одном: их судьбы были неподконтрольны государству. Никто не знал, что с ними будет дальше. Это страшно, но ведь не настолько же, чтобы устраивать массовый геноцид и без того угасающих людей? В один из дней я вошла в лабораторию и увидела там Алекса Агареса и Софи Рейвен собственной персоной. Агарес выглядел не просто раздраженным, он был в бешенстве. О чем они говорили, я не слышала, застала лишь конец его фразы:

– …Включите ей, черт возьми, мозг! – рявкнул он.

В этот момент дверь предательски скрипнула, и они воззрились на меня. Агарес вдруг двинулся ко мне. Он взял со стола шприц и прибор для экспресс-анализа крови. Я отшатнулась. Он схватил меня за руку и вцепился мертвой хваткой. Резким движением он впечатал мою руку в стол, а затем воткнул в нее шприц. Через секунду экспресс-анализ был сделан.

– Что я и говорил, – удовлетворенно кивнул он, обращаясь к Рейвен. – Морган, апокалипсис пришел, – на этот раз Агарес обратился ко мне.

– Это плохо, – живо отреагировала я. Агарес выжидательно уставился на Софи Рейвен.

– И ведь не поспоришь, – хмыкнула Рейвен.

– Мне нужен ее мозг, Софи, – уже спокойнее ответил он.

– То, о чем вы говорите, не мозг, – все также безразлично ответила Софи.

– Поверь мне, это как раз мозг, – сказал Агарес. Он бросил на стол использованный шприц и направился к выходу. Рейвен секунду смотрела ему вслед, на лице ее читалось резкое отвращение к этому человеку, наконец, она опомнилась и посмотрела на меня.

– Не завидую тебе, Морган, – сказала она.

Рейвен прошла в другую часть лаборатории, приложила браслет к ящику с опасными препаратами и достала оттуда какую-то коробочку.

– Что вы собираетесь делать? – возмутилась я.

– Очистить тебе кровь от Z-136, – сказала Рейвен.

Я осеклась. Ну да, я принимала его не по рецепту, но ведь это безобидное лекарство, которое прописывали каждому обратившемуся за медпомощью. Никаких последствий в будущем, все давно посчитано. Впрочем, правила-то я все равно нарушила, так что спорить бессмысленно. Рейвен сделала укол и выкинула шприц. Рука будто оледенела. Софи в задумчивости уставилась на дверь в галерею.

– Дивергенты… – прошептала она. – Кто бы мог подумать, что у вас просто нет будущего.

– Что? – насторожилась я.

– …Они все умрут. Возможно, и лучше бы было их сразу утилизировать, – Рейвен не обращала на меня никакого внимания. Она говорила сама с собой.