Асунта

Как-то, особенно знойным августовским днем, Асунта неосторожно напилась очень холодной воды и заболела. У нее поднялась температура и ей пришлось лечь. То немногое, что она делала по хозяйству и уход за Христиной взял на себя и без того перегруженный работой Савелий. Доктор нашел плеврит и болезнь грозила затянуться. Сокращение рабочих часов у Биамафта, на которое тот согласился, чтобы позволить Савелию ухаживать за больной, больше длиться не могло и {138} Савелию надо было принять меры. По счастью, Биамафта, обосновавшийся во Франции после мировой войны, был, как многие итальянцы, многосемеен (что позволяло ему одновременно и хозяйничать, и брать подряды на постройки. В его отсутствии за полевыми работами смотрела его очень энергичная жена, но, в конечном счете, все зависело от него самого, от его распоряжений, а был он человек властный). Среди многих обитателей фермы была тридцатилетняя Розина, его свойственница, родившаяся во Франции итальянка, которая отличалась от остальных тем, что в свое время неудачно пыталась получить среднее образование, что и оставило неизгладимый след на ее усердии в полевых работах. Так что, когда, теперь, Савелий попросил Розину ему помочь ухаживать за Асунтой, присмотреть за Христиной и заняться хозяйством, Биамафта не только не возразил, но был доволен. Рабочие часы Савелия восстановились полностью.

Когда он привел Розину домой и представил Асунте, та нисколько не удивилась. К тому же правильные черты лица итальянки были, в общем, приветливы.

- Здравствуйте, - произнесла она довольно низким, приятным голосом, как вы себя сегодня чувствуете?

Смотреть на ее широкие плечи и розовые щеки было успокоительно и обнадеживающе. Конечно, совсем деревенским облик ее не был и одета она была слегка на городской лад. Но здоровьем от нее веяло очень явственно.

- Здравствуйте, мадам, - произнесла Асунта.

- Я не мадам, а мадемуазель, - ответила Розина. - И называйте меня просто по имени, прошу вас.

Она очень скоро со всем освоилась, ни о чем не спрашивая, сама находя где что лежит, принялась за хозяйство. Принесла Асунте таз для туалета, одела девочку, подмела, накачала из колодца воды, растопила плиту, что-то скоренько постирала. Асунта сначала было удивилась, потом ее охватило опасение: легкость, с которой Розина входила в колею, подсказывала не то сравнения, не то подозрения. И хотя она и говорила себе, что "у Савелия все права" и что ей надо быть безразличной, совсем безразличной она не была и искала, и находила в памяти чьи-то слова о неизбежности того, что каждому в области чувств предназначено.

Как-то Розина заглянула к ней, чтобы взять на прогулку Христину, сидевшую у постели матери. Погруженная в свои мысли Асунта была у края слез. Но Розина этого не заметила.

- Идем гулять, - сказала она девочке и, внимательно на нее посмотрев, прибавила:

- Какие y нее глаза.

- Глаза? - прошептала Асунта.

{139} - Такие глаза бывают у послушниц. девочки с такими глазами, когда подрастают, часто уходят в монастырь.

Только тогда Розина заметила, что Асунта плачет.

- О! Простите! Я сделала вам больно? Простите, - проговорила она.

- Мне кажется, что я недостаточно люблю свою дочь, - тихо сказала Асунта. - Я от этого плачу, а не от ваших слов.

- Недостаточно любите? Не может быть.

- Да, недостаточно и не так, как надо.

Розина увела девочку. После этого разговора отношения между обеими женщинами как бы застыли: одна помогала и заботилась, другая принимала и помощь, и заботы, но ни та, ни другая никаких попыток к сближению не делали.

Зато у Савелия и Розины установилась отличная дружба. Он постоянно повторял, что никогда еще завтраки и обеды не были такими сытными и вкусными и Христина такой чистенькой и веселой.

45. - ОГОНЬ.

Было ли это похоже на обвал, или на землетрясенье, или на какую-нибудь иную катастрофу? Или на объявление войны, на стремительное и кровопролитное сражение, за которым следует краткое перемирие, позволяющее подобрать раненых и убитых?

Асунта поправлялась и проводила много часов в тени липы, во дворе, где установили старое соломенное кресло. По большей части Христина играла тут же. В тот день все началось мирно. Розина хлопотала на кухне. Савелий ушел на довольно удаленную постройку и к завтраку его не ждали. Появился он в неурочный час из-за непредвиденного перерыва в работе. Асунта видела, как он, ее не заметив, пересек двор и вошел в дом. Она вспомнила тогда, что утром, чтобы перебрать белье, выдвинула ящик шкафа, в котором был конверт, и потом его не задвинула и конверта не прикрыла, так что, войдя в комнату, Савелий не мог его не заметить. А что он войдет, было очень вероятно, - он всегда, возвращаясь, заходил чтобы поцеловать Христину.

Сердце Асунты заколотилось. Собрав силы она, в свою очередь, вошла в дом и проникла в комнату. Савелий был там. В левой руке его был конверт, правой он вынимал из него исписанные Варли листки и свои собственные рисунки. Услыхав, что Асунта вошла, он повернул голову и взглянул ей в глаза.

Он больше казался удивленным, чем рассерженным.