Ать-два, левой…

– Комсомолка, тоже мне. Вот только попробуй мне ещё свои нравоучения почитай!

Валя улыбнулась.

– И к маме всё же поедем, пусть скажет, что и как, ну и подтвердит.

В здании Городской клинической больницы им. Пирогова с первых дней войны размещался госпиталь для раненых воинов Красной армии. Больница работала в авральном режиме: принимала москвичей, раненных во время авиабомбёжек, помимо этого шёл непрерывный поток раненых бойцов, врачи работали круглые сутки. Спали один-два часа, и снова перевязки, операции, обходы. Ампутировали бесчисленное количество рук и ног, вывозили во дворы больницы, прикрыв тряпками. Главным было – спасти жизнь. В сознании людей включался некий механизм, блокирующий страх, жалость, боль, собственные желания. Надо спасать бойцов. Всё потом.

Люся всё-таки договорилась с мамой. Та велела прийти строго к двум часам дня и не позже. У неё час – всего час на личный отдых, и она сможет уделить им время. Ольга Алексеевна, мать Люси – опытный хороший врач, определить беременность – пустяк. Валя и Люся бежали на остановку, благо ходил транспорт. Самым ужасным было опоздать и подвести Ольгу, и так лишившую себя драгоценного сна. Запыхавшись, они, надев халаты поверх одежды, шли сквозь длинные коридоры больницы, заставленные койками с ранеными. Валя и Люся переглянулись – вот оно эхо, эхо войны. Окровавленные, обессиленные, отважные люди – кто-то лежит, кто-то ковыляет на костылях, тренируясь и приучая своё измученное тело, но в глазах каждого – пропасть, словно они все побывали где-то в ином мире, неведомом доселе никому. Они были там, проживали и видели ту, другую жизнь, и чтобы вернуть их сюда назад, в это временное затишье, пахнувшее болью и спиртом, надо было обязательно тронуть и позвать, иначе они не отзывались.

Валя с Люсей облегчённо вздохнули, когда вошли в кабинет Ольги Алексеевны. Та, положив голову на стол, спала, но сон был таким чутким и поверхностным, что она вмиг подняла голову и посмотрела на часы.

– Хорошо, что не опоздали, – сухо и по-деловому сказала она.

– Здравствуйте, Ольга Алексеевна, – буркнула Валя.

Люська мялась с ноги на ногу, словно это она была главной виновницей.

– Всё хорошо, Люся, дома, в институте?

– Да, мам.

– Ну и славно, – Ольга поправила волосы, подошла к рукомойнику, долго и тщательно мыла руки. – Валя, меня Люся посвятила вкратце. Если хочешь, посмотрю сама, если нет – позову другого гинеколога.

Валя опустила глаза и медлила. Ей, конечно, не хотелось кого-то постороннего, да и Ольгу она побаивалась. «И зачем только Люська придумала всё это?»

– Мне некогда, – спокойно напомнила Ольга. Люся тихонько пнула Валю сзади. – Заходи за ширму, раздевайся и на кресло. – Ольга привычным жестом надела перчатки.

Валя лежала на кресле красная и пристыженная.

– Сделай глубокий вдох.

В это же самое время она почувствовала, как рука привычно и бесцеремонно вошла в её тело. Валя зажмурилась. Ольга тем временем аккуратно пальпировала живот.

– Срок маленький, матка в тонусе, – заключила она. – Больше отдыхай и не поднимай тяжести. Остальное сделает природа. – На секунду она смягчилась, и Валя заметила едва уловимую улыбку, чуть заметную, но так мгновенно изменившую её лицо. – Круг подозреваемых известен?

– Да… Не круг вовсе, – смутилась Валя.

– Шучу, одевайся, девочка. Ты вообще-то молодец, правильно сделала. Рожать ещё долго и много придётся женщинам, чтобы восстановить последствия этого безумия, этой бойни, – она задумалась на секунду, глядя в никуда. – Одевайся.

– Так что, я беременна?

Ольга посмотрела на неё исподлобья.

– А как же? Говорю же, срок маленький. Ешь и спи.

Валя положила руку на живот, где зарождалась маленькая жизнь, их с Сашей продолжение, их любовь, их мечта. Как же это донести до дома, не разбить и не сломать эту ценность, целую жизнь, так надёжно спрятанную в теле. На все уговоры Люськи пожить с ней хотя бы пару дней Валя отказалась. Надо было сообщить эту новость обеим мамам, точнее почти уже бабушкам и, конечно, Санечке. Написать немедленно и отправить, прямо сейчас, сию минуту. Уже до конца осознав перемену, произошедшую с ней, Валя быстрым шагом шла по улице. Её больше не тошнило, видимо, было некогда. Придя домой, Валя заметила тонко нарезанный чёрный хлеб и сахарный песок в чашке. Она тут же насыпала белое на чёрное и, закатив глаза от удовольствия, с наслаждением откусила кусочек. Значит, мама ушла недавно. Видимо, отпустили на пару часов домой. Жаль, разминулись. Надо забежать к ней на работу, мелькнула мысль, но вспомнила слова Ольги «отдыхать». Вырвав пустой лист из старой тетрадки с лекциями, Валя взялась за письмо:

«Санечка, милый, любимый мой человек! Я тебе пишу сразу, как узнала. У нас будет малыш, как мы и мечтали, как задумали. Вот теперь я сильная! Я очень сильная! Ты дал мне эту силу – ждать и дождаться тебя. И будет у нас Ульяна с Ульяновской. Правда, здор ово?

Как ты, мой любимый, мой муж? Ведь верно? Сбереги себя для нас.

Целую.

Твоя Валя».