Атака неудачника

Оказалось, что метеорологи, сулившие улучшение погод, в своих прогнозах не ошиблись. Дождь, заряжавший три дня кряду, стих, тучи над противоположной девятиэтажной ослабили строй, в лазурные щели с отменным напором врывался солнечный свет. Открыв фрамугу, я достал сигарету, помял её в пальцах, однако прикуривать не стал. Понял, что курить не хочется. Вернув сигарету в пачку, посмотрел вниз невидящим взглядом, захлопнул фрамугу и вернулся на место. Навалился грудью на стол, сложил руки как примерный школьник, положил на них голову и закрыл глаза. И тут же открыл. Испугался, что усну. Чертыхнулся, дескать, вот что значит в зрелом возрасте шастать где ни попади ночь напролёт, и вновь закрыл. И уже не стал бороться. Уснул. И был мне сон.

И снилось мне, будто я самолёт. Огромный такой пассажирский лайнер. И будто лечу я. Лечу высоко, лечу издалёка и лечу далеко. И до поры до времени полёт этот отличался он от обычного полёта дракона, только тем, что крыльями не нужно было воздух месить, а так всё, как всегда: наверху — свет и синева, вокруг — облака, внизу — горные хребты, которые кажутся с такой высоты складками небрежно брошенного покрывала. И было мне поначалу хорошо и безмятежно. В общем, как обычно. Но потом — секунда прошла или вечность, не знаю, во сне разницы нет — я понял, что всё не так. Что всё отнюдь не как обычно. Что всё совсем-совсем иначе. Что полёт мой ни фига не свободен, что мной кто-то управляет, и этот кто-то сидит у меня внутри. Как только я это понял, тот, который во мне сидел, резко сбросил высоту и развернул меня в направлении двух невесть откуда возникших по курсу небоскрёбов. Эти рядом стоящие сооружения и подозрительно напоминали высотки Всемирного Торгового Центра, и в то же время абсолютно не походили на них. Одно было точно — в одно из них я должен врезаться. Никаких сомнений не было, что меня ведут на таран.

Пока я соображал, чтобы такого умного предпринять, тот, который во мне сидел, уже выбрал в какую именно башню меня воткнуть. В правую. Отлично представляя, что сейчас случится, я начал изо всех сил противиться неизбежному. Пытался развернуться. Старался изменить угол атаки и использовать для набора высоты встречные воздушные потоки. Пробовал тупо свалиться в пике. Короче говоря, сопротивлялся чужой воле каждым своим болтом и каждой своей заклёпкой. А под конец начал даже взывать к радарам и ракетам ПВО. Однако, как это зачастую и бывает во сне, все мои усилия оказались бесполезны и вылились лишь в сдавленный, похожий на вой оголодавшего волка, крик ужаса.

Столкновения не произошло. Я проснулся за миг до него, и увидел, что озадаченная Альбина трясёт меня за плечо. Убедившись, что я благополучно вынырнул в явь, она спросила:

— Чего орёшь, дракон?

— Кошмар приснился, — ответил я сиплым голосом.

Ведьма устало плюхнулась на стул и понимающе кивнула:

— Бывает.

— Ну как там у тебя? — зевнув в кулак, осведомился я. — Получилось?

Она вытащила сигарету из моей пачки, прикурил, вкусно затянулась и только после этого ответила:

— Фирма веников не вяжет.

— И где мне паренька искать?

— Показать на карте?

— Покажи.

Ведьма выхватила откуда-то (страшно даже подумать, откуда) колоду Таро, вытащила одну карту и кинула на стол:

— Вот оно, то самое место.

Это был аркан «Мистерия».

— Шутишь? — спросил я.

— Отчасти, — ответила ведьма туманно.

— А без шуток?

— Без шуток ищи его в конце Пятой Советской. Номер дома не разобрала, но он крайний.

— А по какой стороне? — уточнил я.

— По чётной, — быстро ответила ведьма. Затем закрыла глаза, проверила себя и подтвердила: — Да, по чётной. — После чего встала, вытащила из шкафа две рюмки и графин с чем-то мутно-зелённым. Наполнила одну рюмку и, прежде чем налить вторую, спросила: — Будешь?

— За рулём, — ответил я.

Она понимающе кивнула, открыла холодильник, вынула початую бутыль «Столичной», наполнила мою рюмку и показала жестом — бери. Я взял.

— Давай, дракон, за всё хорошее.

Выпила она очень быстро. Залпом, уверенно, по-мужски. Я тоже выпил, взял горящую сигарету из её пальцев и одной затяжкой добил до фильтра. Вдавил окурок в пепельницу и хлопнул по коленям:

— Всё, пора. Пойду. Высокая в небе звезда зовёт меня в путь.

— Всё бегаешь, всё геройствуешь. — Альбина покачала головой. — И на кой тебе, скажи, все эти жалкие людишки?

— Сам не знаю, — признался я. — Но лучше уж помогать людям, чем садовым гномам.

Ведьма потянулась и ласково стукнула меня кулаком по лбу:

— И что ты за обалдуй такой-то? А, дракон? Скажи?

— Нормальный я обалдуй.

— Угомониться не собираешься?

Я аж крякнул:

— Да что вы все сговорились, что ли, все сегодня?

— А кто ещё? — прищурилась ведьма.

— Да есть тут один крендель.

— Поэт?

— Он самый.

Ответив, я стал выбираться из-за стола и неудачно при этом зацепил край стола. Бутылка покачнулась, но устояла, а вот рюмки нет. Упали на пол, и обе — вдрызг. Альбина сперва ахнула, а потом усмехнулась:

— На счастье.

А я сразу же кинулся подбирать хрустальные осколки.

Ведьма шикнула:

— Оставь, Егор, порежешься.

И накаркала.