Атаман А. И. Дутов

По вопросу о действиях красных в тот период советский историк Н.К. Лисовский отметил, что красногвардейские отряды в борьбе с Дутовым «действовали недостаточно слаженно и организованно, а некоторые командиры отрядов проявляли недисциплинированность, не всегда выполняли указания главкома»[698]. Удивительно, но Москва в этот период самым пристальным образом следила за передвижениями Дутова (в сводках фигурировали даже названия отдельных станиц)[699].

Зная о движении отряда красных к Черниговской, Дутов принял решение от боя с противником уклониться. Каширин ожидал оренбургских партизан на переправе через реку Гумбейка (приток р. Урал) у станицы Черниговской, в то время как они переправились через эту реку возле станицы Наваринской, введя красных в заблуждение. По некоторым данным, виновником провала стал как раз М.С. Кадомцев, не выполнивший приказ Блюхера о занятии Наваринской[700]. В посёлок Браилов партизаны вступили 20 апреля. Жители посёлка вышли их встречать в праздничной одежде, готовился торжественный обед: жареные гуси, окорока. Как выяснилось позднее, посёлок так встречал красногвардейцев, а оказалось, что приехали казаки, которым и достался обед.

Из Браилова партизаны выступили на посёлок Бриентский, где им был дан отдых (по всей видимости, это было ошибкой), а 23 апреля партизан настиг сильный отряд красных, состоявший из пехоты, кавалерии и артиллерии (под командованием Бобылева совместно с кавалерией Митина[701]). Нападение оказалось неожиданным, началась паника. Пришлось в невыгодных условиях принять бой. Боем руководил помощник Войскового атамана Генерального штаба полковник И.Г. Акулинин, которому была поставлена задача задержать красных и выиграть время для эвакуации раненых, беженцев и обоза.

Красные безуспешно пытались фланговым кавалерийским ударом окружить казаков. С фронта при поддержке артиллерии по голой степи наступала красная пехота, которую казаки обстреливали из пулемёта, установленного на колокольне поселковой церкви[702]. По некоторым данным, казаки держались полдня, красные же подтянули к посёлку артиллерию и повели обстрел с горы. В этом бою едва не погиб сам атаман Дутов, так как «неприятельская граната упала и разорвалась всего в шести — восьми шагах от Атамана, но Бог хранил А.И. для дальнейшей работы…»[703]. На самом деле снаряд просто не разорвался[704]. Тем не менее подобные случаи создавали почву для наделения атамана какой-то мистической силой, магией — «а Дутов подошёл к храму-то Божьему и заговорил его, и большевики так и не сделали ему вреды (так в документе. — А.Г.), целёхонек остался храм-от Божий», — позднее вспоминал один из очевидцев боя[705].

В результате сражения казакам удалось на несколько часов задержать красных, что позволило Дутову успешно провести эвакуацию. В советской историографии считалось, что дутовцы потерпели серьёзное поражение, а кавалерия красных на их плечах ворвалась в посёлок, захватив много пленных, в том числе и трёх штабных офицеров[706], однако сведения о захвате трёх штабных офицеров в ходе боя под Бриентским в мемуарах участников Тургайского похода И.Г. Акулинина и Г.В. Енборисова не подтверждаются. По данным белых, большевики расстреляли одного из офицеров, который остался в посёлке и попытался убить большевистского комиссара, также погибли ещё два офицера, однако нет сведений о том, что они относились к штабу Дутова[707]. По имеющимся сведениям, белые, отступая, оставили в посёлке нескольких офицеров с пулемётом для прикрытия. Особенно отчаянно сопротивлялся пулемётчик, которого уничтожили выстрелом из орудия. Все оставшиеся в посёлке белые были убиты, а с одного из убитых преследователи даже сняли перстень[708]. К вечеру все отряды собрались в станице Елизаветинской — последней станице Оренбургского войска перед Тургайской степью, на границе с которой красные прекратили преследование. Уже 28 апреля все отряды были отозваны в места формирования. Сам Блюхер уехал в Екатеринбург.