Атаман А. И. Дутов

Наиболее яркими проявлениями халатности явились происшествия 6 и 8 мая 1918 г. Так, 6 мая хорунжий М.Н. Николаев, чистя револьвер, из-за небрежного обращения с оружием застрелил партизана Н.П. Полосина (сына городского головы Верхнеуральска П.С. Полосина, казнённого красными и брата автора мемуаров о Дутове М.П. Полосина). А 8 мая при переправе через реку по вине подъесаула Пичугина были подмочены знамёна войска и войсковая казна.

Первоначально киргизы, населявшие Тургайскую степь, относились к вступившим на их территорию казакам с недоверием, принимая их за красных, но вскоре это недоразумение выяснилось, после чего на пути казаков стали появляться кибитки (ранее киргизы скрывались в степи) и появилась возможность регулярно пополнять запасы продовольствия. По свидетельству начальника обоза партизанского отряда Г.В. Енборисова, за все продукты казаки «платили очень щедро, и киргизы начали нас (казаков. — А.Г.) при входе в их аулы встречать и даже угощали»[719]. Однако движение по Тургайской степи осложнялось не столько отношением местного населения, сколько природными условиями: бездорожьем и весенним половодьем. Несмотря на тяготы походной жизни, партизаны старались не падать духом. Например, когда в одном из киргизских аулов отряд встречал Пасху, по личному распоряжению Дутова всем желающим было разрешено собраться и пропеть праздничный тропарь «Христос Воскресе».

10 мая отряд вступил в Тургай. В городе до прихода оренбургских партизан действовал местный Совет, депутаты которого перед появлением в городе казаков скрылись[720]. Перед вступлением в город А.И. Дутов отдал приказ: «При вступлении в город Тургай всем иметь винтовку в руках, а ездовым — одетыми через плечо. Пулемётам быть в полной готовности, иметь при себе воду… Требую полного порядка и воинского вида при вступлении в город. Из рядов без приказа не выходить и не выезжать… Обращаюсь ко всем партизанам с напоминанием, что стоянка в Тургае может быть действительным отдыхом только тогда, когда население будет относиться к нам сочувственно. Значит, нам, как гостям, надлежит вести себя возможно скромнее… Командирам сотен и начальнику команды использовать стоянку в Тургае на приведение в порядок оружия, лошадей и обоза. Приобрести всё, в чём ощущался недостаток в походе»[721].

Тургай в то время мало чем отличался от киргизских аулов. По свидетельству современника, город был выстроен «весь из самана, домики без крыш, а с залитым глиной пологим верхом, в стороне от города — церковь, казармы в разрушенном состоянии, конюшни и др[угие] постройки…»[722]. В Тургае партизанам достались значительные склады продовольствия и боеприпасов, оставшиеся после ухода особого экспедиционного отряда генерал-лейтенанта А.Д. Лаврентьева, усмирявшего киргизские волнения в 1916–1917 гг. Кроме того, казакам удалось получить 2,5 миллиона романовских рублей[723].

За время пребывания в городе (до 12 июня 1918 г.) казаки смогли отдохнуть, подкрепить свои силы, была обновлена материальная часть, пополнен конский состав. По прибытии в Тургай отряд перешёл на новое довольствие. На одного партизана в сутки выдавалось 1,5 фунта хлеба, фунт мяса, четверть фунта крупы, 6 золотников сахара и 0,48 золотника чая[724]. В целях упрочения дисциплины были запрещены азартные игры, введён комендантский час, запрещено хождение по городу в неопрятном виде. Для того чтобы как-то занять партизан, проводились занятия на стрельбище, казаки несли караульную и дозорную службы, привлекались к строительству укреплений вокруг города[725]. Командование отряда в самой жёсткой форме пресекало все случаи нарушения дисциплины. Наиболее распространённым наказанием был арест на 3–5 суток, а иногда усиленный арест с заменой стойкой (при таком наказании казак должен был определённое время стоять и держать на весу оружие: винтовку или шашку).