Атаман А.И. Дутов

Главнокомандующий вооружёнными силами Временного Всероссийского правительства Генерального штаба генерал-лейтенант В.Г. Болдырев 18–19 ноября находился в пути из Уфы в Челябинск и, судя по его воспоминаниям, пребывал в полной растерянности. Первоначально он собирался «немедленно освободить арестованных и разоружить отряд Красильникова[1259], арестовать и предать суду виновных»[1260], по его мнению, то, «что свершилось в Омске, [ — ] безобразие и означает катастрофу»[1261]. Однако затем в нём произошёл какой-то перелом, и, задаваясь вопросом «Что делать?», Болдырев всё же решил «временно уйти, не делать новых осложнений в армии»[1262], а ведь ему ничего не стоило помешать перевороту. Болдырев был возмущён бездействием Колчака в Омске и заявил ему при разговоре: «Я никак не могу стать на точку зрения такого спокойного отношения [к] государственной власти, хотя, может быть, и несовершенной, но имевшей в своём основании признак законного избрания… я не ошибусь, если скажу, что Ваших распоряжений как Верховного Главнокомандующего на фронте слушать не будут. Я не позволил себе в течение двух суток ни одного слова ни устно, ни письменно, не обращался к войскам и всё ожидал, что в Омске поймут всё безумие совершившегося акта и ради спасения фронта и нарождавшегося спокойствия в стране более внимательно отнесутся к делу. Как солдат и гражданин я должен Вам честно и открыто сказать, что я совершенно не разделяю ни того, что случилось, ни того, что совершается, и я считаю восстановление Директории считаю (так в документе. — А.Г.) совершенно необходимым немедленное освобождение Авксентьева и других, немедленное восстановление в правах и сложения (так в документе. — А.Г.) Вами Ваших полномочий. Я считал долгом чести и совести высказать моё глубокое убеждение и надеюсь, что Вы будете иметь мужество выслушать меня спокойно. Я не допускаю мысли, чтобы [в] сколько-нибудь правовом государстве допустимы такие приёмы»[1263].

Колчак ответил жёстко: «…я передаю возможно кратко факты и прошу говорить о них, а не о своём отношении к ним. Директория вела страну к Гражданской войне в тылу, разлагая в лице Авксентьева и Зензинова всё то, что было создано до их вступления на пост верховной власти, свершившийся факт ареста их, конечно, акт преступный, и виновные мною преданы полевому суду, но Директория и помимо этого не могла бы существовать долее, возбудив против себя все общественные круги и военные в особенности…»[1264] Поскольку ранее перед Директорией Болдырев ставил вопросы о преследовании ПСР за бунт против верховной власти и об аресте членов ЦК партии, теперь ни о каком сотрудничестве с представителями ПСР речь не шла[1265]. 19 ноября в 22 часа Колчак приказал Болдыреву прибыть в Омск, неисполнение чего должно было считаться актом неповиновения.