Атаман А.И. Дутов

Приоритетной задачей милиции была борьба с дезертирством и спекуляцией. В отношении последней Дутов пошёл на постепенное ужесточение наказания — штраф в 1000 руб. был увеличен в три раза, а когда и это не дало результата, за спекуляцию 26 октября 1918 г. был установлен расстрел без суда и следствия по докладу обстоятельств дела самому атаману. В моём распоряжении нет сведений о том, насколько активно эта мера применялась на практике. В одном из приказов Дутов отмечал, что «спекуляция в городе Оренбурге всё увеличивается. Обычные способы борьбы не оказывают действия. Входя в интересы беднейшего класса населения, я принужден принять суровые меры, почему объявляю всех спекулянтов, без различия класса, состояния и пола, вне закона, как предателей Родины, забывших честь, совесть и свой долг перед отечеством в его страдные дни. Все задержанные спекулянты подлежат без суда и следствия расстрелу по докладу мне всех обстоятельств дел. Исполнение этого приказа возлагаю на Главного Начальника Оренбургского Военного Округа»[1729]. В ноябре борьба со спекуляцией и самогоноварением в прифронтовой полосе была передана в ведение командующих группами войск. Последнее (впрочем, вне прифронтовой полосы) каралось довольно слабо (15 суток ареста)[1730], очевидно, в связи с повсеместным распространением этого преступления. Милиция также занималась надзором за санитарным состоянием магазинов и трактиров, цензурой фильмов, начальник милиции выдавал разрешения на проведение собраний и митингов. Годовой расход на милицию, по данным 1918 г., составлял 7 миллионов руб.[1731]

В отношении цензуры Дутов в октябре 1918 г. просил представителей оппозиционной печати оградить Войсковое правительство от фельетонов и высмеивать лишь его самого[1732]. В целом при Дутове, несмотря на некоторые ограничения военного времени (в отношении непечатания наименований конкретных воинских частей и соединений, а также оперативной информации), соблюдалась свобода печати, существовала независимая пресса.

Профессиональная подготовка сотрудников милиции на территории Оренбургского казачьего войска оставляла желать лучшего. По мнению губернского уполномоченного Комуча П.В. Богдановича, милиция обнаружила «полное незнакомство с[о] своими правами и обязанностями и отсутствие служебного такта»[1733]. Так, в середине июля 1918 г. начальник областной милиции приказал арестовать на трое суток члена Оренбургской Городской Управы Крангачева во время служебных занятий последнего, т.к. он не явился в кабинет начальника милиции по первому требованию. Лишь вмешательство городского головы предотвратило арест. В конце июля во время представления в городском театре начальник милиции потребовал освободить ложу театрального комитета от членов городского самоуправления, утверждая, что это атаманская ложа, которую должен занять Генерального штаба полковник Н.А. Поляков. Ложа была очищена — городскому голове и двум членам управы пришлось пересесть. В начале 1919 г. при отступлении казачьих частей в глубь войска милиция отличилась грабежами и бесчинствами в некоторых станицах и посёлках, причём её деятельность стала предметом разбирательства на Войсковом Круге[1734].

Компетентность отдельных служащих милиции вызывала уныние. Известен случай, когда большевистским подпольщикам в Троицке без особых усилий удалось ввести в заблуждение следствие, инсценировав самоубийство поручика местной милиции, вышедшего на след подпольщиков и на самом деле ликвидированного ими самими[1735]. Добавлю, что на службу в милицию попали и некоторые сторонники красных[1736], которые своими действиями могли пытаться преднамеренно дискредитировать власть Дутова.

Милиции было мало. По этой причине в поездах была плохо поставлена проверка документов, и рабочие Ташкентской железной дороги летом — осенью 1918 г. имели возможность связываться с красными на Ташкентском фронте через поездную прислугу[1737]. Кроме того, из-за отсутствия милиции наведением порядка в тылу вынуждены были заниматься военные. Уже в середине марта 1919 г. Дутов приказал при каждом корпусе и дивизии сформировать отряд особого назначения для водворения порядка в тылу[1738].